Наконец они вместе с хозяином сели в коляску рикши и поехали. Сидящий впереди хозяин поминутно оглядывался, опасаясь, как бы Фэн-цзе по дороге не сбежала. Он все время подгонял рикшу. Проехав ворота «Сянфэн», они свернули в узенький переулок и остановились. Фэн-цзе осмотрелась: переулочек был очень спокойный, в него выходило всего лишь десятка два ворот. Хозяин направился к одним из них в восточном конце переулка. По обе стороны входа висели белые фонари, на черном лаке ворот были вырезаны какие-то красные иероглифы. Они вошли в ворота, и хозяину Хао сразу же поклонились несколько человек, одетых в белые халаты. Двор оказался очень чистым, здесь росли какие-то необыкновенные цветы, наполнявшие двор сладостным ароматом. Несколько беседок стояло в разных концах двора. Он был заполнен молодыми женщинами в ярких халатах. «Эта семья более богата, чем семья Лю», — подумала Фэн-цзе. Они вошли в дом, где их встретили мужчина и женщина средних лет, одетые в халаты, подбитые дорогим мехом. Гостей проводили в комнату. Как оказалось, мужчину звали Ли Шао-фэн, а женщину — И До-хуа. Они были содержателями публичного дома, но Фэн-цзе об этом пока не знала. Ли Шао-фэн начал разговаривать с хозяином Хао, а И До-хуа тем временем увела Фэн-цзе в боковую комнату. Фэн-цзе увидела в комнате драгоценные украшения, и это сильно ее обеспокоило. Новая знакомая усадила Фэн-цзе на кровать и стала ее расспрашивать о жизни, внимательно осмотрела ее косы, пощупала серьги, брови. Фэн-цзе была в панике: снова произошло что-то непредвиденное! Она отвела руку И До-хуа, встала с кровати и, нахмурив брови, спросила:
— Что это за дом?
И До-хуа, решив, что Фэн-цзе по неопытности очень волнуется, с улыбкой ответила:
— Это «Дом Сянфэн», — и, чувствуя, что та не понимает, объяснила: — Ну… чайный домик.
Но Фэн-цзе это объяснение еще более сбило с толку. Тогда И До-хуа раздраженно сказала:
— Ай-яй-яй, моя девочка, это публичный дом! Дом терпимости! Поняла? Тупица!
Когда Фэн-цзе услыхала это, ей показалось, что сильный удар грома пробудил ее от сновидений, и она изумленными глазами уставилась на И До-хуа. Только через несколько минут смогла она вымолвить первые слова:
— А-а-а! Как я сюда попала? Я уйду! Уйду! Я не хочу здесь оставаться! Здесь нехорошее место!
— Куда же ты уйдешь? — перебила ее И До-хуа и холодно усмехнулась: — Хм! Мы же купили тебя за деньги! И теперь ты живая и мертвая принадлежишь нам! Никуда не денешься!
