За его действиями дед следил внимательно, мрачно и изучающе. Наверняка не пропустил ни благодарной улыбки Алексы, ни их переплетения пальцев.
Министр казался куда флегматичней. Спрятав свободную руку в карман от мороза, он произнёс:
— Я не в восторге от ситуации.
— Не больше, чем я, — выплюнул дед.
— Что со мною не так? — спросила его Алекса и повернулась к собственному деду: — А что не так с Максом?
— Фамилия, — ответил министр. Дед согласно наклонил голову и добавил:
— У вас, к тому же, фройляйн, четвёртая часть крови — магловская.
Министр бросил на него взгляд, полный застарелой неприязни, однако сдержался от выражения претензии. Выдохнув тяжёлый табачный дым, он сказал:
— В данной ситуации я вижу только одно доступное решение. Благодарю вас за помощь нашей семье, молодой человек, однако в дальнейшем мы в ней не нуждаемся. Предлагаю поступить разумно и закрыть глаза на всё случившееся. Барон?
— Как никогда согласен, министр, — кивнул дед и уничтожил окурок. — Максимилиан, нам пора.
— Я так не думаю! — возразил Макс. Удержав строгий взгляд деда, он продолжил: — Вы говорили мне о выборе, дедушка, но не даёте делать его. Как выковать характер, если только и делать, что соглашаться?
— Мы ведь не говорим о том, что завтра непременно поженимся, — добавила Алекса, прижавшись плечом к плечу Макса. — Просто дайте нам попробовать. Мы наивные дети для вас, конечно… — она улыбнулась, крепко стискивая руку молодого человека. — Но влюблённость — это так здорово.
На подобную аргументацию дед усмехнулся. Докурив, министр прикрыл глаза, словно бы что-то вспоминал.
— Ваша риторика, фройляйн, достойна высокопоставленного родственника, — бросил дед и повернулся к министру. — Что скажешь, Штайнер?
— Я глаз с твоего внука не спущу, — пообещал тот. Алекса просияла и едва не кинулась своему деду на шею — Макс её удержал, вместе с тем стараясь не улыбаться слишком уж явно.
Возможность решать самому — единственное, что он когда-либо действительно хотел.
