И она сама насладится этим моментом, как минимум в мыслях. Ведь здесь и сейчас — основатель её деревни, который больше не враг, раз Первый Хокаге пожал ему руку и называет другом. Здесь — Второй Хокаге, который отодвинул в сторону столик и наконец подался вперёд, вкрадчивый, изучающий. Сел на колени перед ней, легко прикоснулся — и замер, проверяя ощущения. От его пальцев веяло льдом, и Анко непроизвольно зашипела. Тобирама поднял взгляд на её лицо, а когда коснулся в следующий раз — уже дольше, уверенней, — его рука была по-живому тепла, как и губы, обхватившие сосок.
— Мм!.. — шумно выдохнула Анко, в тот же миг увлечённая Мадарой в поцелуй. Он не торопился, он забавлялся, и его рука на нижних губах куноичи не двигалась — Анко потёрлась сама, выказывая нетерпение, сорвавшее усмешку Мадары.
Одно лишь портило: не покидающее стойкое ощущение чего-то неуловимо приятного и одновременно бесящего до скрипа зубов. Анко никак не могла ухватиться за чувство, раскрутить клубок — стук в висках дробил мысли, а мир вокруг был разукрашен радугой, складывался из калейдоскопа ярких осколков. Опустив взгляд, Анко едва не вскрикнула — ужаснулась кроваво-огненным волосам у своей груди, однако в следующий миг они вновь утратили цвет, мягкие волосы Тобирамы, щекочущие кожу. И всё же она дёрнулась, видимо, не удержала лицо — незамеченным это не прошло.
— То, о чём я думаю? — шепнул Мадара ей на ухо. — Глючит?
Что спорить, видит же — Шаринган вспыхивает в глазах и затухает, вот тебе и идеальный контроль чакры. «Это было до коктейля», — заметила себе Анко и, извернувшись, в отместку сильно укусила Мадару за шею, собрала языком кровь. Хищно улыбнулась — и склонилась к Тобираме, ловя его губы. Белое, алое… ксо-о, как же ему идёт!..
Жар за спиной пропал, его заменили комфортно-тёплые руки Тобирамы, скользящие по коже. Он всё ещё не отдался моменту без остатка, продолжал анализировать — и это раздражало Анко, вызывало, а потому она потянулась снять с него одежду. Тобирама понял, разделся сам, только прищурился, когда Анко, помогая, как бы невзначай оставила длинные царапины у него на рёбрах. Те, впрочем, мгновенно затянулись — чёртова Эдо Тенсей.
— Скучный Сенджу… — протянул Мадара, однозначно подзуживая — его голос вибрировал от возбуждения и смеха. — Тебя даже такая искусница, как наша Анко-чан, не берёт… Или такое тебе не по нраву?
— Врежу, — клятвенно прошипел Тобирама, и Анко спешно поцеловала его в висок, опустилась к шее, ключицам, покрывая их поцелуями. Она чувствовала, что у него стоит, однако в ответных прикосновениях Второго не было жара — интерес, любопытство, причём скорее к новым возможностям Эдо Тенсей, чем процессу и эмоциям от него. Анко ощущала, что за этим — долгие ночи в лаборатории, холодные, одинокие…
