Представляю, как он огорчился!
— Сильно расстроен?
— Убит.
— Ну уж. Главный его любит.
— Ты что, с луны?
— Почему?
— Не знаешь, что главный-то теперь другой? Новый. И окружение набирает новое.
Тут я и замолчала. Хотелось спросить, кто пришел раньше — новый или мой Котельников, — но не решилась. Коля сам сообразил:
— Новый твоего обожает.
— Они, значит, знакомы?
— На общей работе где-то были.
— Так это что ж — новый его…
— Все может быть. Но Поликарпыч прибыл раньше — это я должен сказать справедливости ради. Хотя слухи о переменах уже шли. Кажется, я говорил тебе.
— Ох, Коля, дай осознать.
— Сводка новостей будет передана завтра в то же время.
И сводки пошли.
То нашего Валерия Викторовича оборвали на летучке; то отобрали у него для другого отдела одну из трех комнатушек; то, наконец, назначили обсуждение редакции экономики. Ясно — для разноса. Обсуждение открытое. Я решила пойти.
— Твой пока безукоризненен, — сказал мне Коля.
— «ненен»?
— Не балагурь. Ведь волнуешься?!
— А чего мне волноваться? Коля, милый, мы с тех пор не виделись и не увидимся еще сто лет.
— А сознание, что по тебе сохнет хороший человек, а? Именно — хороший.
— И не сохнет вовсе…
— Ну не в буквальном смысле, — веса не теряет. А нежная его душа…
Пути человеческих симпатий и антипатий неисповедимы. Почему, к примеру, знающий дело и опытный руководитель отдела «N» (в данном случае Валерий Викторович) мог так уж не устроить главного редактора «К» (то есть Нового по имени Степан Степанович)?
Может, излишняя сдержанность, самолюбивая дотошность в работе, никаких сил не жалко, лишь бы не поставить себя под удар, под хамское панибратство! «Не простой он какой-то, не свой!» — изрек Новый. А может, уважение, которое вызывали у других его знания, манера держаться? («Развели тут обожествление» — были, говорят, и такие слова недовольства.)
Или — сам факт бо́льшей компетентности, не дающей спокойно развернуться, расправить крылья? Вечный этот критический, всезнающий глаз? Вот, вот, это, пожалуй, ближе к делу. («Если уж такой понимающий, пусть бы и руководил. Так почему-то не назначили же?!»)
Да, пути начальственного неудовольствия темны и неисповедимы, но в сложном их плетении всегда есть два компонента: «Не угоден» и «Могу себе позволить».
Я вошла в комнату экономического отдела, когда говорил Новый. Был он широк, носат корявой, сучковатой какой-то носатостью, рот длинен и темногуб, да и кожа темноватая, неровная, в оспинах и пятнах. Не самый красавец. Но сила чувствовалась. Это уж точно.
