Думаю, они не верили, что Паладон решил стать вероотступником из любви к Айше. Полагаю, его родня считала, что им движет жадность и честолюбие. Еще бы, взять в жены дочь самого визиря! В отличие от меня, они не знали Паладона. Человек чести — он был не способен на полумеры. Он мечтал об Айше, и именно это подвигло его обратиться в другую веру. После того как мой друг ночью в лагере Сида накануне битвы поведал мне о своем решении, ему понадобилось некоторое время, чтобы все хорошенько обдумать. Только несколько месяцев спустя он решился на разговор с Салимом. К тому моменту он уже порвал и со светловолосой флейтисткой, и прочими своими любовницами. Однажды я увидел, как он выходит из мечети после пятничной молитвы, смущенно прижимая к себе котомку с Кораном. Только тогда я понял, сколь серьезны его намерения. Желая помочь другу, я настоял на том, чтобы тот поговорил с Саидом: мне хотелось, чтобы наш учитель рассказал ему о Священных Писаниях ислама. И вот настал день, когда визирь назначил Паладону аудиенцию. Я стоял со своим другом у входа в залу. Паладон очень волновался.
— Он никогда не поверит в мою искренность.
— Просто расскажи ему о своей любви, — посоветовал я.
— К Айше или Аллаху?
— Думается мне, друг мой, ты должен убедить его, что для тебя это одно и то же.
Паладон с мрачным видом кивнул. Он был одет лишь в джеллабу, но сутулился так, словно на него давил вес тяжелого доспеха.
— Ты говорил, что есть лишь один Бог.
— И Аллах одно из Его имен, — ответил я, — быть может, самое лучшее.
Задумчиво кивнув, Паладон направился в залу.
Визирь славился своей проницательностью, такого обмануть непросто. И все же он ответил на просьбу Паладона согласием, причем сам вызвался преподавать Паладону основы мусульманского вероучения — эти уроки были обязательными для перехода в ислам. Салим предупредил, что может пройти целых два года, прежде чем Паладона полностью примут в умму. Он также указал моему другу, что окончательное решение будет принимать не он, Салим, а верховный факих, который устроит Паладону тщательную проверку. При этом Паладону вряд ли можно рассчитывать на снисходительное отношение факиха. Тут визирь улыбнулся и поинтересовался о «сущей мелочи»: усыпанном драгоценностями тюрбане, который загадочным образом исчез из покоев верховного факиха. Может, Паладон случайно знает о местонахождении этой вещи?
Само собой разумеется, через день тюрбан вернулся к своему исконному владельцу в медресе, но мы не знали, сменил ли после этого верховный факих гнев на милость. Паладон усердно постигал премудрости ислама и никогда не пропускал пятничных молитв.
