Господи, сколько можно упрямиться? Игра сделана. Белое — всегда белое, а черное — всегда черное.
Неверных жен целый легион. Они повсюду: в Нью-Йорке, Сан-Франциско и во всех остальных городах, по всему белому свету.
В этот момент ко мне кто-то прижался. Это оказалась маленькая блондинка. Она была неплохо сложена и казалась забавной. Может быть, имеет смысл напиться еще больше и попробовать забыть Пат?
Между тем блондинка все сильнее прижималась ко мне:
— Если вам интересно, то знайте, вы мне жутко нравитесь.
— Не глупи, — предупредил ее Гинес. — Между прочим, он полицейский.
— Ну и что? — безмятежно возразила она. — Разве полицейские не способны любить?
Тут я сказал Гинесу, что неплохо бы ему достать еще один стакан. Он так и сделал. Наполнив его бурбоном, он продолжал:
— Все это очень неприятно, но я не мог ошибиться. Посудите сами. У женщины были рыжие волосы, и Кери называл ее Патрицией. Кроме того, однажды вечером мне сказали, что он рискует многим, заводя шашни с женой полицейского.
Пока он говорил, маленькая блондинка терлась своим бедром о мое. Она походила на шаловливую кошечку.
— А почему бы вам не подняться ко мне? — предложила она. — Всегда мечтала переспать с фликом ростом метр восемьдесят пять, у которого к тому же сломан нос.
— Между прочим, — задумчиво сказал Гинес, — раз вы уже здесь, то можете забрать одну вещь. Я хотел отдать ее Джиму Пурвису, но меня отвлекли. Ну, вы понимаете, тут находилась банда шалопаев, да к тому же две девицы вцепились друг другу в волосы… Короче, я забыл об этом предмете.
— И что же это?
Гинес открыл один из шкафов и достал из него белую кожаную сумочку. Я ее хорошо знал.
— Вот. — Он подал ее мне. — Ваша жена забыла ее здесь во вторник вечером. Мне кажется, она забыла ее потому, что ссорилась с этим Кери и не могла ни о чем думать, кроме него. Кстати, вы знаете, что рассказывают о том, как он делает это со всеми женщинами?
— Нет, — сухо ответил я. — И не имею не малейшего желания узнать.
У меня было такое ощущение, словно я с размаху плюхнулся в выгребную яму и теперь безуспешно пытаюсь из нее выкарабкаться. Кроме того, ром был мне не совсем по вкусу.
Бедро блондинки прижималось ко мне все настойчивее.
— Ну вот видите, вы все отлично понимаете, — пробормотал Гинес.
Я тем временем открыл сумочку. Когда-то я подарил ее Пат ко дню рождения. В ней находилась расческа, на которой еще осталось несколько рыжих волосков, пудреница, несколько пятидолларовых купюр и какая-то мелочь. Там были также счета за электричество и газ, адресованные мистеру Стону.
