Вот и вся обстановка кабинета.
А, нет… Старичок… Хотя нет, не старичок. Мужчина. Просто осунувшийся и очень грустный. Но из-под навалившегося груза невзгод еще проглядывают жесткие и властные черты. Видно, человек этот сильно сдал в последнее время. Но еще держится. Из последних сил борется с… С чем?
Он держит в руках нечто прямоугольное и почти не обращает внимания на вошедшего. Лишь один короткий взгляд, вот и все, чем был удостоен вошедший.
Гость осмотрелся, но не обнаружил ни стула, ни диванчика, ни даже какой захудалой табуретки. Дернул щекой и ничтоже сумняшеся взгромоздился на край огромного стола. Хозяин кабинета возражать не стал. Только повернулся чуть боком, чтобы удобнее было видеть нахала.
Посмотрел с полминуты, потом неуловимым движением вытащил откуда-то огромный черный пистолет и выстрелил худощавому в грудь. Потом еще раз. И еще. Семь выстрелов. Именно столько было патронов в обойме.
Тело гостя дергалось, когда в него почти в упор попадали крупнокалиберные пули, но не падало. Когда отгремел грохот последнего выстрела, дверь слегка приоткрылась, и внутрь робко просунулась голова охранника в штатском. Голова, видимо, что-то там сама для себя поняла и спряталась.
— Ну вот, снова… — пробормотал гость, разглядывая безвозвратно испорченную одежду. Просунул в образовавшиеся дырки пальцы, оттянул материю. — Вот на хрена? Совсем новое пальто ведь. Было.
Хозяин кабинета хмыкнул, небрежно пряча пистолет куда-то под кресло. А другой рукой аккуратно поставил прямоугольный предмет на стол.
Предмет оказался фоторамкой, обрамляющей портрет веселой голубоглазой светловолосой девушки, почти девочки. Лет шестнадцать, подумал гость. Максимум. Угол рамки перетягивала черная лента.
— Я же ведь должен был убедиться, — бесцветным голосом сказал Лев Петрович. Девушка-секретарь без сомнения имела в виду именно этого человека, когда сообщала гостю об ожидающем его хозяине дома.
Значит, вызывал не он, подумал Риммон. Чернокнижники легко определяют одержимых. А этот только тело убил. Теперь или новое искать, или снова играть в зомби. А с дохлыми телами сплошная морока.
На пару мгновений в глазах Льва Петровича мелькнул интерес и тот веселый задор, с которым он ранее шел по жизни. Шел, переступая через конкурентов, а иногда и через трупы. Шел к своей цели, которую сам для себя обозначил как «неимоверное богатство». Сейчас по своему собственному ощущению он находился где-то в конце первой трети пути, и останавливаться Лев Петрович не собирался. До вчерашнего дня.
