— Вы что, ребята, пришли послушать с нами лекцию по противопожарной технике? Что ж, вас полезно окатить холодной водой из пожарного шланга!
— Нет, Катюша, мы пришли, чтобы зажечь твое сердце пламенным пожаром, — в тон ей ответил Вадим.
Федор, вообще плохой дипломат, а теперь терявшийся перед Катей, объяснил, что он хотел напомнить ей о курсовом проекте.
— О! Спасибо, спасибо! Вижу, ты человек слова!
Зазвенел звонок, студенты повалили в большую аудиторию, Федор и Вадим сели справа и слева от Кати. Подошел запоздавший Станислав и остановился около Федора:
— Привет, Устьянцев. Ты занял мое место!
— В аудитории места не нумерованы и билеты на них не продаются, — с издевкой ответил Федор, не двигаясь.
Лицо Станислава потемнело:
— Освободи мое место!
Лектор начал читать, и Федор свирепо прошипел:
— Или садись, или уходи!
Видя, что назревает скандал, Катя одернула Станислава:
— Стасик, перестань сейчас же! Пойми, это же глупо!
Тот сел в стороне от всех и уткнулся в газету.
С того дня Федор стал приходить в аудиторию, где Катина группа выполняла курсовой проект, помогал Кате делать расчеты и чертежи, но чаще брал материалы в общежитие и возвращал уже законченными. Вначале он пытался согласовать с нею свои решения, но вскоре убедился, что Катя плохо подготовлена, да она и сама призналась ему в этом с обезоруживающей откровенностью:
— Знаешь, Устьянцев, я ни черта не соображаю во всей этой тарабарщине! Делай, как находишь правильным!
Она предоставляла во всем разбираться ему, а сама убегала с подругами в кино, или с ребятами в кафе, или еще по каким-то неизвестным Федору делам, которые без конца обсуждала со своими друзьями, а их у нее было превеликое множество — и в институте, и за его стенами, часто выбегала позвонить из автомата, вечно куда-то спешила, у нее ежедневно были какие-то встречи, а если выпадал незанятый вечер, то домой ее провожали ребята из группы, и Федору никак не удавалось побыть с ней вдвоем.
Однажды он захотел проводить ее после занятий.
— Нет, нет, я тороплюсь, обещала быть в одной компании…
— Может быть, возьмешь меня с собой?
— Не могу. Собираются только школьные друзья.
Заметив, что Федор погрустнел, Катя пообещала:
— Увидимся завтра в институте!
— Но там даже поговорить с тобой невозможно!
— О чем? — недоуменно нахмурилась Катя, но, видно поняв неуместность своего вопроса, торопливо стала его успокаивать: — Ну не сердись, Федечка! Честное слово, не могу!
Они подошли к остановке трамвая на Бауманской улице. Катя энергичными шагами поднялась по ступенькам в вагон и, стоя на площадке, приложила пальцы к улыбающимся губам и взмахнула рукой, будто бросала ему свою улыбку, как цветок. Трамвай тронулся, он следил за проплывающим мимо лицом, вот оно исчезло за стеклом, а перед его глазами все стояла Катина улыбка.
