Всюду жизнь | страница 7



— Счастливый ты человек, Устьянцев, что бог дал тебе такие способности, — вздохнула Катя. — Для меня же начертить элементарный куб в аксонометрии — пытка!

— Меня в дрожь бросает при одном упоминании о начерталке: я три раза сдавала ее! — передернула плечами Лина.

«А! Вот и обнаружилось несовершенство Кати: она не умеет чертить!» Федор улыбнулся: человеку, лишенному пространственного воображения, трудно быть строителем. И привел слова Маркса о том, что пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей — архитекторов, но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове.

Видно, Станислав был задет тем, что Федор будет помогать Кате, и хотел во что бы то ни стало оспорить его мысли и доказать всем, что тот не прав.

— Ты очень много требуешь от рядового инженера! Времена Баженова и Растрелли, когда один человек и проектировал и строил здания, прошли! Теперь проект простейшего жилого дома разрабатывают десятки инженеров и архитекторов и каждый решает очень узкую задачу.

— Это-то и плохо! Это мешает проявиться в проекте личности творца, его индивидуальности! — ответил Федор.

— Наверное, поэтому у нас так много безликих, унылых построек! — поддержал его Вадим.

Они еще долго болтали о самых разных вещах, наслаждаясь небывало теплым вечером — молодые, свободные, беспечные, уверенные в себе, — а когда стемнело и зажглись фонари, пошли к метро «Кропоткинская». Вадим и Станислав поехали провожать своих девушек, Федор был лишним, и ему пришлось попрощаться со всеми у входа.

Но он не был расстроен. Разве того, что он познакомился с Катей и будет встречаться с ней, мало, чтобы чувствовать себя счастливым? Он еще ощущал на своей руке тепло Катиной ладони, оно разлилось по всему телу и наполнило его восторженным ожиданием чего-то необыкновенного, светлого и радостного. С удивлением оглядывал вечерний город и не узнавал его, он казался небывало оживленным и праздничным. Все радовало Федора, все ему нравилось. И слепящие фарами, поблескивавшие стеклами мчавшиеся плотными стадами автомобили, и неповоротливо пробирающиеся среди них неуклюже-смешные, тупорылые троллейбусы, и то вспыхивавшие, то гаснущие над крышами домов синие, красные и зеленые буквы неоновых реклам. Сквозь ветви серебристых елей, росших около бассейна «Москва», Федор увидел в небе звездную россыпь, и деревья показались ему увешанными крошечными лампочками, как в новогоднюю ночь.