Какое великое, героическое многотерпенье, какая поистине космическая воля к жизни!
Мать переменилась за последние годы. Ей сорок восемь, а выглядит старухой. Как же ты можешь оставить в таком положении мать и уехать в Крым, чтобы развлекаться там с праздной девушкой!
— Вот тебе семьдесят рублей. Лето буду здесь на стройке работать. Год мне осталось учиться. Потом всем нам легче будет.
— И не выдумывай! Без твоих денег проживем! — отказывалась мать, но Федор молча взял из ее рук кошелек, вложил в него деньги и вернул матери, которая продолжала: — Люба — плохо ли хорошо — с мужем живет. Ты бы Алексея к себе пристроил работать. Вымахал до потолка, а ума все нет. Связался на лесоучастке с дружками-шалопутами.
Договорились, что завтра-послезавтра Федор поедет в Улянтах, оттуда заберет с собой на стройку Алексея. По выходным будет приезжать к отцу.
А теперь им надо поужинать. Он привез кое-что из Москвы. Больше всего мать обрадовалась чаю и лимонам. Она очень любила чай с лимоном.
Взволнованная и осчастливленная приездом сына, Надежда улыбнулась, улыбнулась свободно и раскованно, и повлажневшие глаза ее заблестели молодо и просветленно.
2
Федор сошел с баркаса в Улянтахе один. Он постоял на причале, пока снова не затарахтел мотор, и баркас, прочертив по красной от закатного солнца воде плавную сверкающую дугу, вырвался на середину реки и помчался вверх по течению. Стрекот мотора затихал вдали. Волна от баркаса докатилась до берега и закачала две лодки, привязанные к мосткам.
По отлогому каменистому берегу мимо опрокинутых вверх просмоленными днищами рассохшихся лодок, похожих на черных уснувших коров, и закопченных бань Федор медленно пошел в поселок.
Вот и первые сосны. Тесной семьей стоят они на берегу, сколько Федор помнит себя, и, кажется, не изменились за все годы его жизни. Да и что значит время жизни человеческой для этих могучих гигантов? Они первыми встречают приезжающих в Улянтах и последними провожают тех, кто покидает его.
Он остановился подле сосен. Мерно и плавно помахивая ветвями, тихо и невнятно, будто в забытьи, шумели вершины.
И снова всплыли в памяти строки:
…На месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят — одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко, — здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал…
Поразительное, самое гениальное стихотворение Пушкина! У Федора мурашки побежали по коже оттого, что он соприкоснулся с вечным и бессмертным.
