Нот, Зефир, Борей задули со всех сторон, голубок с трудом противостоял силам природы неприятеля. Ястреб набросился на почтаря, он хотел в клочья разорвать его вместе с координатами, но с моря повеяли стрелами внуки Стрибога и отогнали любимца вражеских стихий.
После захлебнувшейся атаки поражённый неудачей ястреб снизился до малых высот, приметил зайца, ринулся на него, схватил когтями, долбанул клювом по голове и стал терзать грудную клетку, чтобы поскорей добраться до ещё бьющегося сердца.
Хейно хмуро принимал поздравления с удачной охотой от офицеров и спаниелей. Он слышал, как в рощах хохочут над его бессильной яростью Сирин, Гамаюн и Жар-птица. В решающий момент они находились в состоянии полной боевой готовности и вылетели на подмогу связисту, но внуки их опередили.
Почтарь добрался до Херово, его головка была в крови, сломанная лапка висела на тонкой коже. Гермоген Иванович передал радисту доставленные координаты. Через несколько минут их узнали на наших зенитных позициях. На следующее утро Рёконскую пустынь накрыл шквал огня. Потомок крестоносцев и Хейно погибли. Агафья Фёдоровна спаслась — она в монастырском подвале вырезала глазки у картошки. Голубок поправился — Калибанов до краёв налил крылатому связисту.
С Рёконьки в штаб Жемойтеля вернулись с задания только сапёры и радист Петров. В районе деревни Сутоки геодезическая служба попала под огонь «Юнкерса». Этот «Юнкерс» хотел во что бы то ни стало покончить с разведчиками, которые укрылись в небольшом леске: ревел над головой и сбрасывал свои килотонны. Летягин с птицей Гамаюн, похожей на пушистого дикобраза, не могли с ним ничего поделать. Свободно маневрирующей парой они вели боевые действия на малых дистанциях и виражах, мастерски срывали атаки противника. Гамаюн делала развороты «блинчиком», затем дерзко уходила в петлю Нестерова. Летягин менял направление полёта и за счёт кинетической энергии набирал высоту. Предвосхитив маятниковое патрулирование Покрышкина, пара сдвинулась в сторону от солнца и выстроилась «этажеркой». «Юнкерсу» удалось уйти из-под удара птицы, но он немедленно попал под огонь Летягина. Однако вражескому самолёту ничего не делалось, словно заколдованный, он продолжал манёвры.
Расстреляв весь боекомплект, пара разомкнула боевой порядок и полетела на базу. «Юнкерс» выиграл господство в воздушном пространстве над Глуховым, Болотницей и Сутоками. Калибанов белкой забрался на вершину сосны, он решил сбить «Юнкерс» из винтовки. Вражеский бомбардировщик вошёл в режим пикирования, его неубирающиеся шасси были похожи на выпущенные когти, радиатор напоминал раскрытую акулью пасть. С диким воем «Юнкерс» стал выходить из пике, готовясь забросать бомбами отряд геодезиста. «Ну, завёл свою шарманку, лапотник, подставляй брюхо, фашист, сволота», — прошипел Калибанов. Дождавшись, когда пикировщик подвиснет на выходе, Демьян Власьевич прицельно жахнул в мотор и баки. «Юнкерс» завалился на бок, но выровнялся, снизился до верхушек елей и на бреющем полёте стал херачить из бортового оружия по одиночному бойцу на ветке. Бывший начальник Мшавы видел сидящих в кабине «Юнкерса» стрелка и авиатора. Он потрясал винтовкой и кричал: «Я его сын, а ты голошмыга, нет тебе амнистии, сейцас в гудок тебе втетерю!» Самолёт с рёвом кружил над самозванцем, тарахтел MG-15, но Калибанов оставался невредим.
