Когда он наконец взглянул в мою сторону, я просто кивнула ему, как хозяйка дома кивает нанятому ею управляющему.
А сэр Томас без тени улыбки на лице поклонился мне, как кланяются жене своего работодателя.
Сердце тревожно забилось в груди, и я почувствовала, как глухо пульсирует в жилах кровь.
Но тут ко мне подошел Уилл, который сперва поцеловал мне руку, а потом повернулся поздороваться с матерью, предоставив мне возможность оценить, как на моего мужа повлияла война. Этот опыт явно закалил его. Гордясь своими военными достижениями, он даже стал казаться выше ростом. Это был уже не тот юный граф, который ехал из дому воевать, чтобы заслужить звание рыцаря. Передо мной был зрелый, уверенный в себе мужчина, и сейчас он, высвободившись из объятий графини Кэтрин, взял меня под руку и отвел в сторону.
– Я вернулся, моя дорогая Джоанна, чтобы вновь заявить свои права на собственную жену.
С этими словами он пылко поцеловал меня в обе щеки.
– Я так и думала. Мои молитвы были услышаны, – сказала я, сумев забрать у него свои руки, хотя Уилл не хотел их отпускать.
– Так, значит, ты молилась обо мне?
– Как всякая хорошая жена, я молилась о своем муже – это мой долг.
Я улыбнулась ему, странным образом радуясь возвращению этого теплого отношения к нему, которое не требовало от меня никаких усилий.
– И ты станешь моей женой по-настоящему, – с горячностью прошептал он мне на ухо, выводя меня из состояния тупой невозмутимости, – как только я выберусь из этих доспехов.
Уилл вернулся с определенной целью – заявить претензии на нечто большее, чем просто доброе отношение.
Но продолжение этого разговора откладывалось, потому что на специальный помост бодро вскочил король в своем королевском облачении и обратился к возбужденной толпе, высоко подняв руки и требуя тишины:
– У нас сегодня много поводов для праздника.
Лицо его просияло; он протянул руку в сторону Филиппы, по-прежнему прижимавшей к груди младенца, приглашая ее присоединиться к нему на этом возвышении в столь торжественный момент.
– Множество английских рыцарей рисковали своей жизнью, проливая кровь за Англию, – заявил он, обводя взглядом собравшихся. – Многие из них сражались из последних сил, пока от изнеможения не падали на колени. И сегодня мы с вами должны горячо поблагодарить их за это. Но больше всех мне хотелось бы похвалить за проявленную доблесть моего славного сына.
Он жестом подозвал Неда, и тот, выйдя вперед, встал перед отцом без тени смущения или смирения. Глаза юноши сияли, в позе угадывалось заносчивое королевское величие – я его никогда таким не видела.
