Он отодвинул воротник рубашки, чтобы получше рассмотреть, и уставился на то, что увидел.
Это была его руна парабатая. Она была резкой на его коже, но уже не черной. Внутри густо начерченных линий он увидел что-то похожее на красные светящиеся пятна, как будто руна начала гореть изнутри.
Он схватился за край раковины, и волна головокружения прокатилась сквозь него. Он заставлял себя не думать о том, что означала смерть Роберта, об их разрушенных планах изгнания. О проклятье, которое обрушится на голову каждых влюбленных парабатаев. Проклятие силы и разрушения. Он думал только о том, как отчаянно нуждается в Эмме, и совсем не о причинах, по которым он не может получить ее, которые остались неизменными.
Они забыли об этом, тянулись друг к другу в пучине горя, как всегда тянулись друг к другу всю жизнь. Но этого не может быть, сказал себе Джулиан, сильно закусив губу и попробовав собственную кровь. Разрушений больше не будет.
На улице начался дождь. Он слышал тихий шум на крыше дома. Он наклонился и сорвал полоску ткани с рубашки, которую носил на заседании Совета. Она была жесткой и темной от засохшей крови его сестры.
Он завязал ее вокруг правого запястья. Она останется там, пока он не отомстит. Пока не свершится правосудие для Ливви. Пока весь этот кровавый бардак не будет улажен. Пока все, кого он любит, не будут в безопасности.
Он вернулся в спальню и начал искать чистую одежду и обувь. Он точно знал, куда ему нужно идти.
* * *
Джулиан бежал по пустым улицам Идриса. Теплый летний дождь намочил волосы на лбу, пропитал рубашку и куртку.
Его сердце колотилось: он уже скучал по Эмме, сожалел, что оставил ее.
И все же он не могу остановиться, как будто мог убежать от боли смерти Ливви. Было почти удивительно, что он мог скорбеть о своей сестре и любить Эмму одновременно, чувствовать и то, и другое, не умаляя ничего: Ливви тоже любила Эмму.
Он мог себе представить, как Ливви была бы взволнована, узнав, что они с Эммой вместе; если бы они собирались пожениться, Ливви была бы в восторге от идеи помочь спланировать свадьбу. Эта мысль была как удар ножом в живот, поворотом лезвия в его кишках.
Дождь хлестал по каналам, превращая мир в туман и воду. Дом Инквизитора вырисовывался из тумана, как тень, и Джулиан побежал вверх по ступенькам с такой скоростью, что чуть не врезался в парадную дверь. Он постучал, и Магнус открыл ее, выглядя измученным и необычайно бледным. Он был одет в черную футболку и джинсы с синим шелковым халатом. На его руках не было обычных колец.
