— Так, о чём вы разговаривали?
— Разговаривали... я её спрашивал...
— О чём?
— О дне рождения Игоря...
Прапорщица высунулась из-за камеры:
— Он мямлит — ничего не слышно!
— О чём спрашивал, громче говори!
— О дне рождения Игоря...
— Так, дальше, что конкретно ты её спрашивал?
— Я же уже говорил!.. — Утомлённый Карась бросил эту фразу прямо в лицо капитана и замолчал.
Всем было плохо — и Карасю, и сержанту, который напряжённо думал о творожках с абрикосовым наполнителем, и Люде, которая по очереди снимала с ног туфли и разминала пальчики, и парню в бейсболке, который осматривал волосок на пластиковом стуле. Изначально он не заметил его и, видимо, сидел на этом волоске, а теперь, когда встал, ему стало очень противно — чей это волосок, и откуда, и стоит ли теперь стирать брюки, после того, как посидел на чужом волоске, причём, скорее всего, с лобка. Но капитан собрался с силами и прервал эту всеобщую немочь:
— Так, значит, тут следственный эксперимент, — мы всё записываем, поэтому ещё раз, громко, на камеру! Или не понял?!
Может быть, Карась и не понял, но зато сержант понимал капитана без слов, поэтому, как только капитан недовольно хмыкнул, Сева взмахнул рукой и, как бы нехотя, ткнул кулаком Карасю по печени. В ту же секунду, как Карась пал на землю «Узбекистана», Люда принялась снимать виды, — а именно, как трамвай подходит к остановке и как люди заходят и выходят из него.
Всем сразу как бы полегчало, как будто Карась принял на себя всю эту боль и тоску, которая томила милиционеров.
— Мороженое у вас есть? — спросил капитан у женщины в тюбетейке.
— Нет... — Видимо, у неё был сын, такой же непутёвый, как этот Карась. Может, и он вот так же был бит милиционерами. Так что женщина выразила свой социальный протест в этом коротком узбекском лае.
— Что-нибудь холодного бы... Так... Тогда пиво мне ещё нацеди... раз больше ничего холодного нет...
Груди женщины включили краники, сама она оставалась неподвижной. Капитан выпил, сержант помог Карасю подняться.
— Так, значит, о чём ты спрашивал потерпевшую?.. — продолжил дознаваться капитан.
Люда присела на корточки, чтобы получился такой необычный план снизу — два лица напротив друг друга — счастливое, после пива, капитана и пыльное, после земли, Карася.
— Почему она осталась на ночь у Игоря... после дня рождения... — Карась заговорил строго, по-мужски. Капитан и Сева в очередной раз убедились в правоте своего педагогического подхода.
— Так, дальше, что она ответила?..
