Монтейн даже не обижался на Кали – хотя его все-таки царапнул тон, каким вчера вечером говорил с ним герцогский наследник. Ага, напомнил себе Монтейн, оказывается, ни в коем случае не стоит забывать, что Менкалинан – наследник герцога. Если последние недели тебе, Монтейн, слишком многое позволялось, то это не значит, что тебе будет многое позволяться всегда.
Надо было думать о том, как жить дальше, а значит, надо было остаться в одиночестве. И хотя у него большой был соблазн плюнуть на все, уплыть с баржей в те края, куда не ходят дилижансы, устроиться работать за гроши – если работа подвернется, а в ближайший выходной со смаком подраться, Монтейн себя обуздал. Где-то в самой глубине души еще трепетал крошечный огонек надежды на то, что все восстановится и снова неспешно пойдет своим чередом: занятия в колледже, уроки Лейме и вечера у Вулкана. Поэтому он вяло попросил:
– Высадите меня, где вам удобно. Я все-таки в Столицу вернусь.
Его и высадили, предварительно накормив, на ровный бережок, покрытый зеленой травой. С правой стороны тянулись широкие улочки не то большого села, не то маленького города. С левой, примерно на таком же расстоянии, минутах в пяти ходьбы высилась каменная громада замка. Людского общества не хотелось, и Монтейн пошел по тропинке к замку, лениво рассматривая стены и башни.
Замок был красив, как картинка. Задрав голову, Монтейн уставился на самую высокую башню, увенчанную сверкающим шпилем и затейливым флюгером, и сам не заметил, как прошел по широкому подъемному мосту через ров и вошел в ворота. Здесь до него дошло, что, вообще-то, у каждого замка в этой стране есть хозяева и даже если ворота стоят открытыми, то это вовсе не означает, что каждый прохожий может сюда войти.
Он оглянулся. Двор был пустынен, если не считать семейки пестрых кур, рыжего толстого кота, греющегося на бортике давно пересохшего фонтана, и нескольких важно расхаживающих голубей.
– Сегодня экскурсий уже не будет, – услышал он голос. Из одной двери, вытирая грязные руки тряпкой, вышел рослый мужчина средних лет. За поясом у него был нож, но от этого вид его не казался разбойничьим: скорее он напоминал хозяина харчевни.
– Жаль, – искренне заметил Монтейн. В эту секунду ему казалось, что экскурсия по этому замку – как раз то самое, чего ему в жизни не хватает.
Мужчина смотрел на него, склонив голову к плечу, будто оценивая. Рука Монтейна будто невзначай опустилась в карман, и на свет божий несмело показалась монетка в четверть империала.
