* * *
Около шести утра Коля разбудил родителей громким плачем. Мать прибежала в детскую и увидела, что мальчик сидит на кровати, держась двумя руками за живот. Лицо его было искажено и залито слезами.
— Что такое, Коленька? — воскликнула женщина.
— Живот болит! — простонал мальчик и еще громче заплакал.
Мать засуетилась, села на кровать около сына и, бормоча что-то успокоительное, потрогала мальчику лоб. Голова была очень горячей, не требовалось термометра, чтобы понять: у сына не просто температура, а пожалуй, даже жар.
— Мама, я какать хочу! — пробилось сквозь всхлипывания.
— Анечка, что произошло? — на пороге появился заспанный отец Коли, Виктор Резунов.
— Живот болит, горячий весь. Наверное, чем-то отравился.
— А что мы такого вчера могли ему дать, что он отравился? — удивился Резунов. — Вроде все свежее было, ничего сомнительного… Может, он в саду не то съел? Погоди, давай-ка я перехвачу! — сказал он, когда Анна хотела поднимать сына, чтобы отнести в туалет.
Когда отец принимал ребенка, он громко вскрикнул.
— Прости, милый, прости… — Виктор погладил сына по голове. Коля прижался к нему, дрожа всем телом. Усадив беднягу на унитаз, отец сказал:
— Звони в «Скорую» — тут без докторов не обойтись. Вдруг это не отравление, а аппендицит!
Перепуганно охнув, мать бросилась к телефону и набрала номер «Скорой помощи». Диспетчер принял вызов и сказал, что бригада скоро будет. Мать положила трубку и пришла посмотреть, как дела у сына.
— У него очень сильный понос, — сказал отец. — Аннушка, ты не помнишь, при аппендиците это бывает?
— Не помню, — покачала головой мать. Коля, сидя на унитазе, скорчился и держался за живот. Слезы из его глаз капали на кафельный пол, оставляя прозрачные мокрые кляксы.
Коля дотянулся до туалетной бумаги, кое-как подтерся и поплелся в сторону комнаты, держась за живот.
— Сынок, легче тебе хоть немного стало? — спросила мать.
Коля кивнул головой и тихо сказал:
— Пить хочу. Во рту сухо.
Ему принесли стакан минеральной воды. Коля выпил, лег на кровать и свернулся калачиком, жалобно всхлипывая. Но плакать он все-таки перестал. Мать облегченно вздохнула, подумав, что, может быть, все еще и обойдется.
Минут через десять позвонили в домофон — приехала «скорая помощь». В квартиру поднялись фельдшер и медсестра. Фельдшер был пожилым, усталого вида, с лицом, выдающим в нем человека, имеющего склонность к алкоголю. Медсестра была молодой, безразличной к окружающему и, кроме того, постоянно жевала жвачку, что делало ее похожей на корову.
