Параллельно с эпидемиологами начала работу следственная группа РОВД. Сразу стало понятно, что присутствие токсина ботулизма в таком продукте, как творожные сырки, не может быть случайностью: слишком тщательно отработана технология контроля за продуктом, слишком неподходящие условия для самого существования ботулиновой палочки.
Очень быстро разобрались, какие именно чаны фасовали вчера глазированные сырки. А маркировка на этикетке абсолютно всех сырков, которые были отравлены, показала, какой именно разливочный чан из всех стал причиной отравления. Соответственно вышли и на Федора Смирнова. Поскольку именно он стоял возле открытого чана, было решено взять ордер на его арест и уже потом, если окажется, что он все-таки ни при чем, принести извинения.
Трудность работы в современном многоквартирном доме заключается в том, что соседи, как правило, относятся друг к другу, будто к неодушевленным предметам. Они просто-напросто не замечают, чем живут такие же самые люди, как и они. Поэтому, когда прибывшая оперативная группа не дождалась ответа на свой звонок в дверь и стала опрашивать соседей, не знают ли они, где Смирнов, те дружно заявили, что не знают о нем вообще ничего.
Руководивший группой старший оперуполномоченный принял решение вскрывать дверь в квартиру. В сложившейся ситуации нельзя было мыслить нормами, так сказать, мирного времени. И потому позвали специалиста по вскрытию замков. Он справился за пару минут — Смирнов не утруждал себя установкой сложных и хитроумных запоров.
В квартире было тихо, из-за закрытых штор царил полумрак. На первый взгляд казалось, что хозяина в квартире нет, и только из-под двери в ванную пробивался свет. Правда, это больше походило на то, что свет просто забыли выключить. Человек, принимающий душ или ванну, в любом случае производит какие-то звуки, а тут опять-таки стояла мертвая тишина.
Старший оперуполномоченный потянул на себя дверь ванной. Она подалась. Мент увидел стандартную комнату с кафелем на стенах, плафоном матового стекла на потолке, со стиральной машиной, занимающей немалую часть жизненного пространства ванной. Пластиковая занавеска была задвинута, но за ней виднелось что-то смутное, очень не нравящееся старшему оперу. Тот отодвинул полиэтилен — и присвистнул.
Смирнов сидел в ванне, запрокинув голову назад. Вода была темно-красной от вытекшей крови. Федор был мертв.
— Вот ведь мать твою за ногу! — в сердцах воскликнул оперуполномоченный.
