— Не стыдно тебе смеяться над ребенком? И впрямь, чем больше у людей богатства, тем меньше у них совести! — раздался сердитый голос Эрдэлира.
Услышав слова своего друга и защитника, Никитка вдруг горько заплакал.
А Харитина оглядела их своими черными, как угольки, глазами и сказала:
— Ох, беда, друзья! Ну, пейте чай. И так уж котелок весь выкипел. Гляди, парень-то как убивается! Вырастет — еще, пожалуй, мстить мне будет. Только я не доживу до того времени. Да и в шутку сказано. Подумаешь, рубаха!..
— Твои шутки здесь никому не нужны, а помочь ты все равно не захочешь. Лучше тебе уйти отсюда.
— Что?! Это кто же меня гонит? Эрдэлир, нищий Эрдэлир? Меня? С моего луга?
— Твой луг — там! — указал Дмитрий в сторону участка Егоровых.
— А твой где? Ни там, ни здесь… Нету твоего!
— Скоро все моим будет.
— Что?!
— Все будет наше!
— Ишь ты! — изумилась Харитина. — Это ты что, у фельдшера своего научился?..
Харитина встала и быстро зашагала прочь. Между копнами замелькало ее синее сатиновое платье.
— Ну, дорогие! Что будем делать? Давайте чай пить! — С этими словами Егордан снял котелок и поставил его на землю. — Все мои труды за год сгорели… Хоть бы мне, уроду, деньги с собой носить!
— И деньги?! — разом вскрикнули Дмитрий и Никитка.
— Что деньги?.. Спасибо тебе, Дмитрий… — Егордан от волнения осекся и кашлянул. — Сына мне спас. Я-то ведь совсем растерялся, а малый все дальше и дальше идет, прямо на середину озера норовит. Спасибо тебе, друг…
— Да что ты! — даже удивился Эрдэлир. — Ведь это он меня спас. Не он — так, пожалуй, я бы вовремя не сообразил прыгнуть в воду. А бросился за ним — и потушил на себе огонь, — ответил Дмитрий, оглядывая себя. Торбаса его сморщились и зияли дырами, на штанах, и без того рваных, появились бурые пятна, опаленная рубаха висела клочьями. — Так что спасибо тебе, брат Никита, — добавил он.
— Ты и ружье уберег, — продолжал благодарить Егордан.
— Да оно само голос подало. Умное ружье! — засмеялся Дмитрий. — Как заорет мне прямо в ухо: «Спаси, дурак!» — И он, закрыв ладонями уши, покачал головой. — Как грохнет! Вот так прошел заряд, с огнем и дымом вместе, вот так, — показал он рукой. — Нагнись я на вершок ниже, скверно бы дело кончилось. Хорошо, что от пламени назад подался. Так вот, от ружья огонь спас, от огня — вода, от воды — суша! Дай-ка, Никита, мне твой рукав, попробую штаны залатать, хоть на самых видных местах. Завтра сено убирать будем, придут разные красавицы, неловко все-таки.
