Бросалось в глаза, что в Инвергордоне, как, впрочем, и во многих других местах, которые мы проезжали, англичане живут совершенно мирной жизнью, как видно, не особенно думая об опасности воздушных налетов. Аэродром в Инвергордоне, например, был забит самолетами, размещенными без всякой маскировки и других мер предосторожности.
Во второй половине дня 23 июля мы приземлились на аэродроме в Лондоне. Здесь нас встретили советник посольства СССР в Англии П. А. Новиков, контр-адмирал Н. М. Харламов, военный атташе, полковник И. А. Скляров, полковник Г. П. Пугачев, секретарь военной миссии П. И. Баранов и другие товарищи.
Спустя два часа после приземления вместе с послом И. М. Майским и Н. М. Харламовым мы направились к министру иностранных дел Э. Идену, с тем чтобы: 1) вновь и еще жестче, чем в первый раз, поставить вопрос о необходимости эффективных боевых действий англичан против гитлеровцев, а также о реальной технической и боевой помощи Советскому Союзу; 2) внести ясность в отношении фактического начала англичанами боевых действий против немцев; 3) в целом добиться улучшения контакта советской миссии с правительственными органами и учреждениями Англии. Требовалось также обговорить ряд вопросов, касающихся работы советской военной миссии в США с целью обеспечить положительное к ней отношение.
Эта встреча с Э. Иденом продолжалась два часа. В ходе ее был приглашен начальник английского главного морского штаба адмирал Паунд. Англичане активно интересовались положением на советско-германском фронте, им были даны подробные разъяснения. При этом я, как и несколько дней назад во время нашей первой беседы с Иденом, особо подчеркнул, что Красная армия ведет упорную, мужественную борьбу, что мощь ее ударов по агрессору непрерывно нарастает и что победа будет за нами. Но советский народ хотел бы получить от своих западных союзников реальную помощь как совместными боевыми действиями против общего врага, так и путем снабжения СССР необходимыми военными материалами. Паунд промолчал, а Иден, как и во время предыдущей встречи, заговорил о своем полном сочувствии Советскому Союзу, о готовности англичан оказать ему всю возможную помощь. Но характерно, что, как только мы начинали касаться конкретных вопросов, у него сразу появлялись разного рода отговорки и ссылки на неблагоприятные условия и т. п.
Так, в ответ на вопрос о быстрейшем развертывании боевых операций на Севере представители британского правительства говорили о согласии англичан занять Шпицберген и остров Медвежий, для чего со дня на день туда должны были выйти английские суда, но тут же оговаривали необходимость уточнения «некоторых деталей» боевых действий на Севере. Далее англичане высказывали готовность «изучить», если мы предложим, конкретный план совместных боевых действий на севере Норвегии, но тут же торопливо добавляли, что высадка морского десанта в этом районе может окончиться провалом, если он не будет надежно обеспечен авиацией. Англичане уверяли нас в готовности их авиации в самые ближайшие дни начать бомбардировки Берлина, но сразу же оговаривались, что первые воздушные налеты, «видимо», не будут носить крупного масштаба и не смогут поэтому нанести серьезного ущерба немцам.
