Земля Обручева, или Невероятные приключения Димы Ручейкова | страница 49
– А ну давай! Шевелись! – покрикивали бородатые мужики на лошадей, которые, навьюченные по бокам ящиками и тюками, вязли в болотной жиже и останавливались. Увязали и люди, но животным приходилось тяжелее. Одна лошадь застряла так, что стала валиться на бок, и навьюченные тюки грозили угодить в грязь. С лошади тотчас же сняли поклажу, и трое человек принялись высвобождать животное. Один тянул за узду, двое толкали сзади.
– Понатужься! – подбадривали они друг друга.
Потом лошадь снова завьючили.
Вереницу людей и животных сопровождали серые клубящиеся облачка комаров и мошки. Насекомые жгли лица путников, лезли в глаза и в уши. Еще сильнее эти мучители донимали лошадей. Те трясли головами, фыркали, охлестывали себя хвостами, но полчища гнуса не отставали от них ни на шаг. Некоторые из людей были в черных сетках-накомарниках, защищающих лица.
Димка так был поглощен своими размышлениями, что почти не замечал ни мошки, ни вязкой зеленой гущи под ногами.
«Возможно, – рассуждал он про себя, – это какое-то редкое явление, пока еще неизвестное науке. Что-то наподобие миража».
Только вот мираж, насколько ему помнилось, это перенос через пространство отражений каких-то реальных предметов – корабля, допустим, или панорамы города. А тут… (другого объяснения у него пока не было) тут случилось перемещение – уже не через пространство, а через время – каких-то событий прошлого. А поскольку мираж, как Димке было известно, обычно длится недолго, то и происходящее сейчас рядом с ним, вероятно, скоро исчезнет.
«Но если уж мне выпал такой шанс, – решил мальчишка, – редчайший шанс, я должен все это хорошенько запомнить и все, что можно, разузнать. Даже страшно… Кому еще выпадало такое – встретить людей из прошлого?»
Вместе с тем что-то подсказывало ему, что не стоит пытаться объяснить Обручеву и этим бородачам, что он, Димка, и они – из разных эпох. Во-первых, ему – сто процентов – не поверят. А во-вторых, могут принять за безумца. Если только он и в самом деле не того…
«Странно еще, – подумалось ему, – почему этот Обручев отрекается от им же написанных книг?»[10]
Между тем болото кончилось, сменившись низкой порослью карликовой березки и пахучего багульника. Последовал пологий спуск. Справа сползала сверху осыпь, слева тянулся лес, над которым высовывалась соседняя гора. А здесь, в ложбине, бежал между покрытыми мхом валунами симпатичный ручеек, вытекающий из оставшейся за спиной мари (как назвал болото Обручев).
