Джобсон ушел, а Джепп собрал фотографии и швырнул стопку на стол.
– Неплохо. Жаль, что у меня нет четкого опознания его лордства. Конечно, это старая фотография, сделанная семь или восемь лет назад. Единственная, что мне удалось достать. Да, я хотел бы более четкого опознания, хотя и так все ясно. Парочка алиби разлетается вдребезги. Умно с вашей стороны, мусье Пуаро, что вы додумались до этого.
Мой друг скромно опустил глаза.
– Когда я узнал, что она и ее кузен оба были в опере, мне показалось вполне возможным, что они встретились во время одного из антрактов. Компании, с которыми они там были, утверждали бы, что они не покидали театр. Но получасовой антракт дает массу времени, чтобы доехать до Риджент-Гейт и вернуться. Едва новый лорд Эджвер стал выпячивать свое алиби, я сразу понял, что с ним что-то не так.
– А вы хоть и милый, но очень подозрительный тип, да? – тепло произнес Джепп. – В общем, вы почти правы. В таком мире нельзя быть излишне подозрительным. Теперь всё: его лордство наш. Взгляните на это. – Он показал листок бумаги. – Телеграмма из Нью-Йорка. Они связались с мисс Люси Адамс. Письмо доставили ей с сегодняшней утренней почтой. Она отказалась отдавать оригинал, зато позволила офицеру снять с него копию и переслать нам. Вот она – изобличает все так, что дальше некуда.
Пуаро проявил к письму огромный интерес. Я стал читать через его плечо.
«Далее представлено письмо к Люси Адамс, датированное 29 июня, отправленное с адреса дом 8, Роуздью-мэншнз, Лондон, Ю-З 3. Текст: Дорогая сестричка, прости, что мое прошлое письмо было таким бессвязным. Просто я была занята, много дел. В общем, дорогая моя, успех потрясающий! Отзывы великолепные, билеты раскуплены, все ужасно добры. У меня здесь появилось несколько хороших друзей, и я подумываю о том, чтобы в следующем году арендовать театр на два месяца. Скетч про русскую танцовщицу прошел на ура, да и про американку в Париже тоже, но самые любимые у публики, думаю, это «Сцены в иностранном отеле». Я так возбуждена, что с трудом понимаю, что пишу, и ты сейчас поймешь почему, но сначала я должна рассказать тебе, что говорили люди. Мистер Хергхаймер был чрезвычайно любезен; он собирается пригласить меня на обед, чтобы встретиться с сэром Монтегю Корнером, который может многое для меня сделать. На днях вечером я познакомилась с Джейн Уилкинсон, она восторженно отзывалась о шоу и о том, как я сымитировала ее. И это подводит меня к тому, о чем я собираюсь тебе рассказать. Она не сильно мне понравилась, потому что в последнее время я много слышала о ней от одного человека; мне кажется, она вела себя жестоко и коварно, но сейчас я не буду вдаваться в подробности. Ты же знаешь, что она сейчас леди Эджвер? В последнее время я и о нем много слышала, и он не самая милая личность, можешь мне поверить. Он ужасно обошелся со своим племянником, капитаном Маршем, о котором я тебе рассказывала: в буквальном смысле отказал ему от дома и прекратил выплачивать пособие. Он сам рассказал об этом, и мне стало дико жаль его. Ему очень понравилось мое шоу, говорит: «Оно точно увлекло бы самого лорда Эджвера. А хотите проверить? На спор?» Я засмеялась и сказала: «Сколько?» Люси, дорогая, от ответа у меня захватило дух. Десять тысяч долларов. Только подумай, десять тысяч долларов – и за выигрыш в каком-то дурацком пари… «Да я, – сказала я, – смогла бы разыграть короля в Букингемском дворце и даже пошла бы на
