– Мадам… мне нужно кое-что большее, чем ваши пожелания. Мне нужно ваше мнение.
– Мнение? – рассеянно повторила Джейн, оглянувшись. – Насчет чего?
– Как вы думаете, кто, вероятнее всего, убил лорда Эджвера?
Джейн покачала головой.
– Не имею ни малейшего представления! – Она для пробы повела плечами и взяла ручное зеркало.
– Мадам! – громко, с нажимом произнес Пуаро. – Кто, по-вашему, убил вашего мужа?
На этот раз ему удалось достучаться до нее. Джейн устремила на него испуганный взгляд.
– Джеральдин, я подозреваю, – сказала она.
– Кто такая Джеральдин?
Но внимание Джейн уже переключилось на другое:
– Эллис, прихвати немного на правом плече. Вот так… Что, месье Пуаро? Джеральдин – это его дочь. Нет, Эллис, на правом плече. Так лучше… О, вам пора идти, месье Пуаро? Я ужасно благодарна вам за все. В смысле за развод, хотя в конечном итоге надобность в нем отпала. Я всегда буду считать, что вы проявили себя замечательно.
Впоследствии я видел Джейн Уилкинсон только дважды. Один раз на сцене, один раз, когда сидел напротив нее на званом обеде. Но, вспоминая ее, я всегда вижу ее такой, как сейчас: полностью поглощенной туалетами, бездумно произносящей слова, которым предстояло повлиять на дальнейшие действия Пуаро, и истово и всецело сосредоточенной на себе самой.
– Épatant[27], – с искренним уважением произнес мой друг, когда мы вышли на Стрэнд.
Когда мы добрались до дома, на столе лежало письмо, присланное с нарочным. Пуаро с присущей ему аккуратностью вскрыл конверт, достал листок и рассмеялся.
– Как у вас говорят… легок на помине? Взгляните, Гастингс.
Я взял письмо.
На листке стоял штемпель «Риджент-Гейт, 17», а текст был написан прямым, очень характерным почерком, который казался легким для прочтения, но, как ни странно, таковым не был.
«Уважаемый господин (прочитал я),
Я узнала, что сегодня утром Вы были в доме с инспектором. Сожалею, что у меня не было возможности побеседовать с Вами. Я буду Вам весьма признательна, если Вы сегодня днем уделите мне несколько минут. Надеюсь, это не доставит Вам неудобства.
Искренне Ваша,
Джеральдин Марш».
– Любопытно, – сказал я. – Интересно, почему она вдруг захотела увидеться с вами?
– Любопытно то, что она хочет увидеться со мной? Вы невежливы, друг мой.
Пуаро обладал отвратительной привычкой шутить не вовремя.
– Мы едем туда немедленно, друг мой, – сказал он и, заботливо смахнув воображаемую пылинку со своей шляпы, водрузил ее на голову.
