Кубик меж тем уселся и принялся и в самом деле совершенно по — кошачьи зализывать место на задней лапе, куда ударило жало сколопендроморфа.
— Я должен помочь, — упрямо сказал ученик Юлий, чем заслужил в глазах Леандры известную симпатию.
— Я тоже, — подалась она вперёд.
— Я тоже, — немедля подал голос Тулнар.
— Я жду ответа, Кас, — раздалось за спиной железное.
— Ответа? — мэтр Кассиус заговорил не сразу, однако стали в его голосе вдруг оказалось не меньше. — Ответа, Клара? Продолжаешь притворяться, что тебе он неведом?
Ученик Юлий недоумённо оглянулся; даже пырчащий монстр Кубик удивлённо воззрился на невысокого чародея.
— Да! Это я всё подстроил! Я!.. Me, me, adsum, qui feci![41]
— Т — ты?! — теперь не только ученик Юлий, все они, не исключая и гнома, вытаращив глаза, уставились на разошедшегося чародея.
— Я, Кларисса, я. Это я повёл себя, как влюблённый мальчишка, тщащийся произвести впечатление на девочку, чья коса не даёт ему покоя! — Кассиус сделал шаг, и Клара невольно попятилась. — Это я велел Юлию выпустить одного из наших монстров, дабы… дабы иметь шанс показать себя. Я следил за сколопендроморфами, за гигаскорпионами, за ракопауками — это моя специальность; и, выждав момент, появился сам!..
Он не кричал, но чеканил слова так, словно многопудовый молот вгонял в брёвна здоровенные скобы.
— Я, я всегда любил и люблю тебя, Кларисса Шварцхорн Хюммель! И готов был на всё, чтобы ты, наконец, обратила на меня внимание! Я готовился и ждал, я знал, что Гильдия ищет интерна, я знал, что экзамены закончены, и кто — нибудь непременно да клюнет на ваши обещания, и знал, что это будешь именно ты, кто отправится в путь!.. Ну, а дальнейшее уже было делом простым. Но — Юлий перестарался, он, видите ли, имел свои собственные планы!.. И, когда доканчивал работу над трансформой Кубика — экспериментальным образцом, гм, расходным материалом, на коем я пробовал кое — какие новые методы — решил, что, коль участь Кубика, гм, — компостная яма, он приберёт его к рукам. Модифицирует, улучшит и, гм, подарит девушке, к которой тоже, гм, неравнодушен. Ну, neglegentes pupillam, так оно было?! Так, так, не возражай, я знаю, потому что я сам… — он осёкся и махнул рукой. — А Юлий сделал не тупое страшилище, которое не жалко и в компост, а — а котика. Потому что кого же ещё дарить даме сердца, как не котика?!
И — внезапная тишина. Кассиус тяжело дышал, но глядел Кларе прямо в глаза, не опуская взгляда.
