Но почему тогда всё трясётся? Сколопендроморфы как раз и знамениты, и опасны именно своим несравненным умением скрадывать добычу, подбираться к ней незаметно, с тем, чтобы потом броситься на неё сзади.
— А чего ж он так топочет — то? — вслух удивилась Клара. Рубиновая шпага была уже у неё в руках.
— Да тут всё вверх дном, — процедил сквозь зубы Кассиус, заметно бледнея.
— К бою, Леа.
К бою? Ой, а что же делать?!..
— У тебя отлично выходят динамические чары, девочка. Прикроешь меня, отвлечешь его — засвети в верхнюю пару глаз чем — нибудь. А я докончу.
Ученик Юлий отчего — то нервно поёжился, виновато глядя на своего мэтра.
— А меня ты что же, совсем со счету сбросила?! — возмутился Кассиус, воинственно поддёргивая рукава. — Я тоже могу!
— Чем ты можешь?
— А чем нужно? Acus glacies[38], flammam gladii[39] — что?
— Никогда не имел дело со сколопендроморфами, так? — вздохнула Клара, махнув вправо — влево шпагой.
— Как это «не имел»?! Ещё как имел!
— Тогда помоги Леандре. Займись раненым, она мне нужна. Она справится лучше. Мы уже сработались.
От этой похвалы старшая адептка, вспыхнув до корней волос, про себя поклялась отдать жизнь за наставницу при первом же удобном случае.
Тропа вдруг перестала содрогаться, а потом туман впереди рассеялся и оттуда неслышной тенью вынырнул тот самый сколопендроморф.
Да, оказался он куда меньше того гигаскорпиона — не с галеас величиной, отнюдь, а всего лишь с крупную собаку. Однако двигался он слитно, неразличимо, словно перетекая из одного положения в другое; было в нём что — то кошачье, словно и не был он хоть и монстром, но ведущим свой род именно от насекомых.
Обычные сколопендры — попросту говоря, многоногие гусеницы, быстрые и подвижные — напоминали его мало. Там куда больше было «морфа», нежели «сколопендро».
Тело у него и впрямь состояло из многих члеников, но было куда короче обычного; ног всего три пары, причём третья торчала почему — то над головой. Вооружены эти ноги были жуткими серповидными клинками, часто иззубренными; вот они выдвинулись из широких сегментов, высунулись на всю длину и вновь спрятались. Морда навроде муравьиной, покрытая сплошным хитиновым щитком, но глаза — глаза спереди головы, совершенно драконьи, золотые с узким зрачком, отчего монстр и впрямь казался невероятной смесью кота и насекомого.
И, как ни странно, был красив смертоносной красотой истинного хищника.
— Это что ж за экземпляр? — услыхала Леа. Клара держала наготове шпагу, однако явно пребывала в недоумении. — Отродясь такого не видывала…
