— Переночуйте хотя бы. Завтра с первым светом двинетесь. А пока, — Кассиус жестом фокусника распахнул створки шкапа, — помнишь, Клара?
Он держал гитару — явно старинную, но ухоженную и бережно хранимую. В Долине сей инструмент был не слишком популярен, но на нём отлично играла подружка Аличия ди Дарио.
— Антонио де Торрес[29], — небрежно бросил чародей, и Леандра увидала, как у госпожи Хюммель глаза полезли на лоб. — Подлинник. Прекрасное состояние. Хранился у одного безумного коллекционера — струн не касались лет сто, если не больше. Прошу!
— Ой… — покраснела Клара. — Силы святые, настоящий Торрес…
Леандре имя «Антонио Торрес» ничего не говорило, но Кларе, похоже, говорило очень о многом.
— Конечно, это не знаменитая La Leone, но тоже неплоха. Спой, Клара, просим!
— Просим, госпожа Хюммель, — несмело подал голос ученик Юлий.
— Просим, мастер Клара! — пискнула и Леандра.
Клара прикусила губу.
— Да я уж всё забыла… Столько времени в руки не брала…
— Едва ли твои пальцы утратили память. — Кассиус в упор смотрел на Клару, и та вновь отвернулась, словно продолжая смущаться.
— Ну… хорошо. Что спеть, Кас?
— Нашу любимую, — тотчас ответил волшебник. — Какую ты пела на выпускном.
Клара улыбнулась, чуть печально, как показалось Леандре.
— Хорошо, Кас. Это, Леа, песня из далёкого мира… закрытого мира, где я бывала… не раз и не два. Отчего — то меня туда тянет и тянет, хотя мир донельзя странный и там нет привычной нам магии…
Пальцы её прошлись по струнам, подкрутили колки.
— Настроена в лучшем виде, Клара.
— Да, — чародейка закинула ногу на ногу, взяла инструмент.
Зазвучали аккорды, сильные, решительные и смелые, словно зовущие в праведный бой. А затем Клара запела, низким приятным контральто:
El pueblo unido jamás será vencido!
El pueblo unido jamás será vencido!
De pie, cantar
que vamos a triunfar.
Avanzan ya
banderas de unidad.
Y tú vendrás
marchando junto a mí
y así verás
tu canto y tu bandera florecer,
la luz
de un rojo amanecer
anuncia ya
la vida que vendrá.[30]
Языка Леандра, само собой, не понимала. Но песня была настолько влекущая, сильная, бодрая, что ноги сами просились не то в марш, не то в пляс.
И, когда чародейка доиграла последний аккорд, Леа первая захлопала в ладоши.
— Госпожа Клара! Ещё, пожалуйста, ещё!
— Да, госпожа, пожалуйста, пожалуйста, ещё!
— Молодёжь просит, — улыбнулся Кассиус.
Клара кивнула; глаза её странно светились, словно памятью о чём — то очень — очень хорошем.
И вновь стремительная, грозная, зовущая в бой мелодия.
