Звякнуло золото, посыпались бумажки, зазвенело о пол серебро. Так Дромандус Дромандус простился с часами и накоплениями.
— Послушайте, вы! — крикнул он в лицо полковнику тайной службы. — Вот ваш выигрыш, подите к черту! Мне ничего не надо от этого нового мира — ни счастья, ни свободы, ни любви! Дайте мне только вернуться к прежнему величию, восстать из нынешнего моего гроба!
Выпалив все это, Дромандус подбежал к столу, за которым сидел полковник, и одним ловким движением сдернул с него скатерть, нимало не сдвинув бокалы, тарелки и остальное.
— Кончено! — крикнул он Конкидо прямо в лицо, после чего выбежал из обеденной, напугал горничную, несущую перемену блюд, и бросился домой, за щитом, чтобы погибнуть не только позорно, но и бессмысленно.
Едва Дромандус исчез из жизни полковника тайной службы, Конкидо тряхнул головой и налил себе еще вина.
— Что это было? — спросил он, нахмурив брови. — Что там лепетал этот болван? Я ничего не понял, это какая-то ахинея.
— Я понял, но только самое важное, — ответил Цайтблом. — Тебе не следовало возвращать ему деньги и часы. Я знаю таких типов, он получил назад свое барахло и утратил чувство реальности.
— И провалил свое задание, — сказал Конкидо. — Вот что, Цайтблом, заканчивай жрать, мне надоела твоя туша.
— Что? — разинул начальник полиции рот. — Я что-то?..
— Пошел вон.
— Но мы ведь… Конкидо, мы…
— Пошел, я дважды повторять не буду.
Бледный как мел, весь в поту, Цайтблом поднялся из-за стола. Между передними зубами у него торчало волоконце куриного мяса, он чуть не плакал, и в глазах его застыла самая настоящая обида.
— Конкидо, я очень… — начал он было, но затем полковник тайной службы сделал нечто такое, чего полицейский никак от него не ждал. Схватив Цайтблома за шиворот, он развернул его спиной к себе и изо всей силы пнул по заду. Начальник полиции упал и в величайшем смятении пополз к выходу. Конкидо не стал преследовать его. Вместо этого он заложил руки за спину, потянулся и сказал — сам себе, в отсутствие всякого собеседника.
— Чертов дурак облажался, теперь они, пожалуй, решат, что я недостаточно ревностен. Я клялся, что отдам им столицу без единой пули, — и где теперь это обещание? Нет, надо навестить этого полудурка самому. Вот ведь выродок, весь в своего папашу!
Прошептав сквозь зубы еще несколько проклятий в адрес Глефода, он достал из кармана маленький черный телефон, набрал номер, отдал короткое приказание: «Сбор восемь, следовать за мной», — после чего вышел из обеденной. Остатки котлеты доела горничная — за время службы у полковника это вошло у нее в обычай.
