– Правда? Как там она?
У Силки щемит в груди. Она не признается себе в том, что скучает по кому-то и чему-то, пока само тело не напомнит об этом.
– Хорошо. Очень занята. Я передал ей твои слова о грудничках.
– Что она сказала?
– Она рассмеялась и сказала, что это похоже на Силку – пытаться все исправить.
– Просто, ну… вы отлично заботитесь о матерях, стараясь, чтобы у них были здоровые дети, потом их отправляют туда, где до них никому нет дела.
– Уверен, о детях заботятся матери.
– Да, конечно, но они весь день работают и возвращаются только вечером. Разве они могут позвать врача к ребенку?
– Это очень хороший вопрос. Что ж, государство тоже о них заботится или должно заботиться. Эти дети – наши будущие работники.
Силка думает, что в лагере на этот счет есть много противоречий. К примеру, когда у работника снижается производительность труда, он получает меньше еды, или в случае наказания. Всегда найдется еще больше людей, которых арестуют, и они заменят умерших.
– А что, если мы, воспользовавшись сегодняшним затишьем, пойдем с тобой в детский барак и я взгляну на любого ребенка, который, по твоему мнению, нуждается во врачебном осмотре, – предлагает Петр.
– Пойду возьму ватник.
Петр со смехом берет свое пальто и выходит наружу вслед за Силкой.
Улыбка исчезает с лица Петра в тот же миг, как он входит в детский барак. Три медсестры сидят вместе, прихлебывая горячий чай. Груднички и дети постарше лежат на полу, некоторые ползают кругами, как в летаргическом сне. Врач смотрит, не веря своим глазам.
– Ты вернулась, – не сразу разобравшись, что Силка не одна, подает голос Ирина Игоревна.
Женщина ставит свою кружку и спешит к Силке и Петру.
– Это Петр Давидович, врач родильного отделения, – говорит Силка. – Он пришел посмотреть на детей, выяснить, нуждается ли кто-нибудь в медицинской помощи.
Вытирая о платье грязные руки, женщина протягивает одну врачу:
– Ирина Игоревна. я здесь старшая.
Петр не берет ее руку.
– Рад, что вы назвали себя. Хочу взглянуть на некоторых младенцев. Покажите мне график их режима кормления.
– Ну, у нас нет графика. Просто мы кормим их, когда можем, и тем, что у нас есть. Еды всегда не хватает, и мы кормим самых сильных. Они шумят больше всех, – хихикает она.
Петр подходит к ближайшему ребенку, лежащему без движения на одеяле. Он одет в просторный тонкий комбинезон, глаза запали. Ребенок не реагирует, когда врач берет его на руки. Петр подносит ребенка к столу, вокруг которого сидели три женщины, отодвигает их кружки в сторону, осторожно кладет ребенка на стол и начинает осматривать его. Силка стоит рядом.
