Силка зовет медсестру:
– Простите, этот ребенок болен, с ним что-то не так.
Одна из нянечек неспешно подходит к нему:
– Угу, он уже пару дней такой.
– Его осматривал врач?
– Врачи сюда не заходят, радость моя. Эти крошки либо выживают, либо нет. Этот, вероятно, не выживет.
Силка вновь смотрит на крошечное тельце, большую голову и впалые щеки, выпирающие ребра.
С нее довольно.
– Спасибо, – говорит она, ни к кому не обращаясь, и уходит.
* * *
Когда Силка возвращается в родильное отделение, ее встречает Петр:
– Здравствуй! Где ты была?
– По соседству – в детском бараке. Я ходила туда с Анной Анатольевной и ее ребенком.
Силка больше ничего не объясняет, она хочет освободиться от недавно увиденных картин, заняться уборкой.
– И что ты думаешь о детском бараке?
– Вы когда-нибудь там бываете? – выпаливает она.
– Нет, моя работа здесь, я принимаю роды. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что некоторые из этих младенцев, которых вы приняли целыми и невредимыми, лежат на полу больные и умирают.
– И ты знаешь, что они умирают?
– Я сама это видела. Персонал там – не знаю, как вы их называете, но они не медсестры – не уделяет детям должного внимания. Они сказали мне, что выживают только сильные, но дети могут быть просто больными. Они выжили бы, если бы получали уход и лечение.
– Хорошо-хорошо, Силка, успокойся. Поговорим об этом в другой раз.
– Когда?
– Когда будем не так заняты.
– Завтра?
– Когда будем не так заняты, – повторяет Петр. – А теперь пора приниматься за работу.
* * *
Проходит несколько недель. Начинает таять снег, дни становятся длиннее. Петр как будто избегает Силку. Она борется с собой. Она усвоила урок о невмешательстве в медицинские дела, поэтому не упоминает о соседнем здании с заброшенными детьми. Но все это мучает ее. Сознание того, что можно что-то сделать. Однажды ей пришлось примириться с похожими обстоятельствами. Как примириться сейчас?
Как-то она работает вместе с Татьяной, и роженица только одна. Входит Петр и осматривает женщину. Он наблюдает, как Силка прибирается у регистрационной стойки, аккуратно складывает карточки пациенток, просматривает записи. Это можно делать только при отсутствии текущей работы. Пододвинув стул, врач говорит Силке:
– Давай побеседуем о младенцах из детского барака, согласна?
– Я… Мне не следовало ничего говорить, это не мое дело. – Силка стискивает зубы.
– Верно. – На его лице с кустистыми бровями и пышными усами написано какое-то загадочное выражение. – Знаешь, я разговаривал о тебе с Еленой Георгиевной. Она все время про тебя спрашивает.
