К Силке возвращается дар речи.
– Какое-то время я ее не видела – с тех пор как ее отправили на работу, когда Натии исполнилось четыре недели. Мне говорят, у нее все хорошо. Она работает в административном здании и сама кормит ребенка, и молока, видимо, много.
– Наверное, поэтому маленькая Натия толстеет.
– Я не говорила, что она толстая. Просто пухленькая. – Силка пытается улыбнуться.
– Пожалуйста, передай ей привет от нас. Может быть, кто-нибудь из медсестер передаст, – говорит Ольга.
– Передам, – уверяет их Силка. – Йося знает, как вы все ее любите. – Она бросает на Ханну многозначительный взгляд. – Но как бы то ни было, я попрошу персонал передать ваш привет.
– Что будет, когда… – шепчет Лена.
– Не думай об этом, – просит Силка. – Два года впереди – долгий путь.
На самом деле Силке невероятно трудно представить себе, что у Йоси заберут ребенка. Ей слишком хорошо знакома боль, когда мать с дочерью насильно разлучают. Она слишком много знает о разрушенных семьях, о бесчеловечности и убийствах. Силка не может позволить себе думать о том, что может случиться с Йосей и Натией или что может произойти с Йосей, если у нее заберут Натию.
– Думаешь, сможем мы как-нибудь повидать ее и ребенка, ну хотя бы на минутку? – спрашивает Ольга.
– Может быть, летом, – предполагает Лена.
– Это мысль. Когда будет тепло и мы сможем гулять по воскресеньям. Мне нравится эта идея – с радостью ожидать чего-то, – произносит Ольга.
– Ничего у вас не получится, – фыркает Ханна.
Перспектива увидеть ребенка возвращает улыбки на лица женщин. Мечтательные взгляды говорят Силке, что они воочию представляют себе, как берут ребенка на руки. Силка знает, что некоторых дома ждут дети, включая и Ольгу. Ольга не часто говорит об этом, но, получая редкие письма, она иногда дает почитать подругам, что вытворяют двое ее мальчишек, живущих у тети. После получения письма она часто молчит по несколько дней. На ее лице отражается масса эмоций. Вероятно, она представляет себе каждую мелочь, которую сестра описала в письме.
* * *
С приходом белых ночей, когда луна и звезды не видны на небе, в лагере разражается эпидемия брюшного тифа. Жилой барак, ближайший к санчасти, освобождают от заключенных и организуют там новое отделение. Инфекционное отделение.
В умывальную, где Силка отмывается после очередных родов, заходит Петр. Она прежде не видела его в этом помещении и сразу сжимается в ожидании новостей, которые ей не хочется слышать. Он прислоняется к двери и смотрит на нее.
