— Но для таких, как я, нет иного средства, кроме любви.
— Суон?
— Да, Ивен.
— Я знаю его отца.
— Нет, Ивен, — сказала она. — Ты не знаешь. И я не знаю. И сам он не знает. Не может он знать. И не узнает. Он — мой… И я не могу быть жестокой. Я должна любить его. Он и твой, если ты любишь меня. Мы не знаем. Не знаем ни ты, ни я. Не знают ни Рэд, ни Ева. Не знает и он. Нет тут и не может быть ничего другого, никакой другой правды, кроме правды, которую сотворит любовь. Правда — это любовь. Твой народ старый и добрый. Люди твоего народа — отцы. Они отцы для всех людей. Они всему отцы, Ивен.
— Я хотел бы любить, — сказал он. — И я любил бы его. Я любил бы его не из жалости, не из великодушия, я любил бы его без затаенной обиды, без затаенной ненависти. Я любил бы его, не чувствуя себя униженным. Я любил бы. Но где порука тому, что и в сердце моих детей такая любовь заложена и возможна? Где порука тому, Суон?
— В моем сердце, Ивен.
— Я хотел бы, Суон…
— Люби меня, Ивен. Люби меня без жалости. Люби меня без презрения. Без ненависти люби меня. Пусть те, кто любит с легкостью, любят друг друга, когда это легко. Люби меня за этот вот миг моей любви к тебе. И даже за то, что я предала тебя. Смотри на меня, Ивен, и люби меня с гордостью, со страшной гордостью, безрассудно люби меня. Разве не лучше, Ивен, когда живешь безрассудно?
— Он не наш незнакомец, и пускай он уйдет, — сказал Ивен. — Пускай появится наш. Сужденный мне и тебе, Рэду и Еве.
* * *
Я не смогу быть добрым к ней постоянно, думал он. Это настроение — на миг, оно от лета, от реки и скоро пройдет. Потом будут другие дни, с другим настроением, и на появление незнакомца она сама тогда посмотрит совсем другими глазами, не так, как сейчас.
Она пошевелилась, повернулась к нему.
— Любовь — выдумка, — сказала она. — Но мне все равно. Теперь уже все равно. Я верила, что ты умеешь любить, но ты не умеешь. Раз это так, Ивен, то так, и ничего не поделаешь. Так ли это, Ивен?
— Да, Суон.
— Ты не можешь любить меня безобразную, безрассудную, больную, ненадежную, полную страха?
— Любовь к тому, что смертоносно, не есть любовь.
— Любовь — выдумка.
— Время неторопливо, — сказал он, — но ошибка, совершенная женщиной по отношению к мужчине, к самой себе и своим детям, ускоряет его бег, не дает передышки. Я не хочу тебе зла, Суон. Я восстановлю неторопливое течение времени для нас обоих. Любовь не выдумка. Я хочу, чтобы ты жила. Хочу, чтоб жил Рэд. Хочу, чтоб жила Ева. Я сам хочу жить в каждом из вас. Больше мне негде жить и идти некуда. Я в каждом из вас. Я — это вы. И это не ложь, не выдумка. Давай сейчас, пока они спят, подумаем и попробуем разобраться в самих себе, попробуем решить, что мы в состоянии сделать.
