— Ради бога, Дейд, неужели ты не понял, что произошло?
— Понял, — сказал Дейд.
— Нет, ты не понял, — сказал Ивен. — Мы разговаривали с ней. Я думал: кто нам сумеет помочь? Я думал о докторе. Чтоб помочь ей. Помочь Рэду, Еве, помочь мне. Помочь другим, тем, кто еще мог бы у нас появиться. Я спросил, любит ли она этого человека. Она сказала: на знаю. Я убил бы ее, не удержи меня Рэд. Я хотел быть добрым. Хотел простить, хотел быть мягким, Дейд. Я хотел, чтоб это скрылось и сгинуло, я хотел верить, что мы забудем об этом, и я, и она, и что Рэд и Ева никогда ничего не узнают. Я спросил ее. Я думал, может, это была случайность, минутная слабость. Я спросил ее. Я был уверен, что она знает и сейчас скажет, как ненавистна ей эта слабость. Она сказала: не знаю. Останься, Дейд. Останься и помоги мне. Остановись в отеле во Фресно. Ты обязан мне помочь.
— Я прилечу сейчас же, как только смогу, — сказал Дейд. — Может быть, завтра утром. Может быть, завтра ночью. Я постараюсь тебе помочь.
— Ты уверен, что выиграешь?
— Уверен.
— Сколько ты дал мне?
— Не знаю. Сам сосчитаешь.
— Я оставлю их для тебя.
— Нет, — сказал Дейд. — Возьмешь их себе. Ты такой же участник игры, как и всякий. — Он встал. — Я соскучился по мальчику. Выйду, пожалуй, и побуду с ним до отлета. — Ивен тоже поднялся. — То, о чем вы говорили с ней… — сказал Дейд. — Поговорите об этом еще раз. Ее ответ мог ничего и не значить. Просто слетело с языка. Бывает же непроизвольное движение губ. Поговорите об этом еще раз. Тогда я и помочь тебе смогу.
Они вышли на лестницу, и Дейд увидел одиноко стоящего Рэда.
— Вон он стоит, — сказал Дейд. — И непохоже, чтоб плакал. А ведь ты, наверно, думал, что он сейчас плачет, не так ли?
— Да, думал.
— Почему?
— Он как Петрус Назаренус, а я видел Петруса плачущим.
— Когда? — сказал Дейд. — Когда это ты видел моего отца плачущим?
— В последний твой отъезд, — сказал Ивен. — Он плакал несколько раз. Он был уверен, что больше уже не увидит тебя. И Рэд сейчас думал о том же — что, может быть, никогда больше не увидит меня.
— Мне следовало вернуться, — сказал Дейд. — Я знал, что он старик уже. Но думал, что он сможет подождать еще чуточку.
Когда они подошли к Рэду, мальчик не обернулся.
— Рэд? — сказал Ивен.
— Да, папа, — сказал мальчик, но и тут не обернулся. Дейд Назаренус посмотрел на брата. Его твердые глаза были сейчас тверже, чем когда-либо, но и полны боли. — Будь добрым, — сказал он на родном языке. — Будь добрым к нему. — Стоя позади мальчика, он опустил руки ему на лоб. Его пальцы прошлись по глазам, носу, губам Рэда и насухо вытерли влагу.
