Варвара гнала машину по дну высохшего моря к изломанным песочным скалам на горизонте. Дрожа переливами горячего воздуха, эти остатки мезозойского берега, сизые и острые, окружали ослепительную соляную пустыню, словно стальные зубы гигантского капкана — приманку. Девяносто миль в час. Варваре казалось, будто бесконечная Невада замыкается над ней водяным небесным куполом, а за ним, пробиваясь огненным лучом в отверстие Солнца, кипит и плавится таинственный дневной космос. И что скалы совсем не приближаются, как будто нет здесь ни времени, ни скорости.
— Там был какой-то ворнинг[2], — раздраженно произнёс Николай, глядя, как мимо пролетает очередной знак с каким-то тревожным предупреждением, — не гони так.
— Тут нет никого, — буркнула Варвара, — дай воды.
— Ага, — вздохнул Николай, открывая бутылочку, — на той горе вчера тоже никого не было.
— Еще раз вспомнишь — высажу, пешком пойдешь.
— Ну конечно. Держи.
— Спасибо.
— Нет, я серьёзно, Варь, не гони так, вон там корова какая-то. Бредёт.
— До неё миль сто, — за месяц путешествия они привыкли ко всем этим милям, фунтам и фаренгейтам.
— Ну конечно, сто! Триста. Я серьёзно, сбавь.
— Это не корова.
Николай приподнялся, всматриваясь в едва заметное черное пятнышко. Дорога резала пустыню пополам, вычерченная как по линейке — от лобового стекла до скал на горизонте. Машину слегка покачивало и трясло, Николай поднял спинку и поправил очки:
— Шевелится, и вроде не кактус.
Варя хмыкнула.
— Может копы? Блин, да сбавь ты.
— У копов была бы тачка.
— Ну, может она и стоит там, в какой-нибудь канавке, замаскированная.
— Боже, ну откуда здесь канавка?
— Да здесь что угодно может быть, место непростое, сбавь обороты, я серьёзно.
Варя послушалась, голос двигателя понизился, из задней части салона прилетел запах апельсинов.
— Это человек, — сказал Николай.
Варя посмотрела на приборную панель — за бортом сто по Фаренгейту, осипший кондиционер едва справляется.
— Надо же, — ухмыльнулась Варя, — надеюсь, не коп.
— А какие здесь штрафы?
— А нам то что? — сбавляя скорость, ухмыльнулась Варя, — до России не дотянутся.
— Баксов триста… — вздохнул Николай, — а то и четыреста.
— Черт, — процедила Варя. — Он голосует. Что делать?
Их минивэн тащился уже так медленно, что можно было рассмотреть отдельные кусты и чужие следы вдоль песчаных обочин. Увидев, что машина тормозит, человек сверкнул зубастой улыбкой. Он был в тёмном строгом костюме и необычной шляпе, как из фильма про гангстеров. Проводил машину взглядом и побежал за ней следом, размахивая руками и что-то крича.
