Мне нравится, как ты это делаешь, произнес глокеншпиль.
Ты очень любезен, сказал Кляйнцайт.
В дверь постучала Сестра.
– Войдите, – сказал Кляйнцайт.
– Это, стало быть, и есть музыка, – сказала Сестра.
Кляйнцайт скромно пожал плечами.
Никто ничего не сказал. Он сидел в кресле-каталке с палочками. Она стояла у дверей.
Затем села на край ванны рядом с глокеншпилем, лицом к Кляйнцайту. Ее правая коленка коснулась правого колена Кляйнцайта. Очень рады, произнесли их колени.
Я ей нравлюсь, подумал Кляйнцайт. Как пить дать. Действительно нравлюсь. Почему я? Бог его знает. Колено у Кляйнцайта задрожало. Он не хотел оказывать давление и не хотел терять позиции.
Почему Кляйнцайт? – спросил Бог у Сестры.
Не знаю, сказала Сестра. Ей вспомнилось: маленькой она мазала себе брови зубной пастой.
– Ты что это сделала со своими бровями? – спрашивала ее мать.
– Ничего, – отвечала Сестра из-под корки зубной пасты.
– Мне дела нет, что ты там вытворяешь со своими бровями, – говорила мать, – но не лги мне, что ты ничего с ними не делала, не то в постель отправишься без ужина. Так что ты сделала?
– Ничего, – ответила Сестра и отправилась в постель без ужина.
Потом мать все-таки принесла ей поесть, но Сестра так и не призналась в зубной пасте.
Кляйнцайт оказал давление. Сестра давление вернула. Оба тихо вздохнули. Кляйнцайт кивнул, затем покачал головой.
– Что? – спросила Сестра.
– Бах-Евклид, – ответил Кляйнцайт.
– Не беспокойтесь, – сказала Сестра.
– Ха, – ответил Кляйнцайт.
– Хотите знать? – спросила Сестра.
– Нет, – ответил Кляйнцайт, – но я не хочу и не знать. Я хотел бы вообще здесь не появляться, но если б я не появился…
Вполне, сказали их колени.
– Когда доктор Розоу сообщит мне результат? – спросил Кляйнцайт.
– Завтра.
– Вы знаете?
– Нет, но могу выяснить. Надо?
– Нет. – Кляйнцайт поерзал в кресле-каталке. Завтра уже почти настало. Раньше своим органам он доверял, пока те не взбрыкнули этой болью… Если вдуматься, боли он не чувствовал день или больше.
Тантара, сказал дальний рог. Всегда о тебе думаю. Вспышка: от А к В.
Спасибо, сказал Кляйнцайт. На чем он остановился? Доверял своим органам, покуда они не взбрыкнули болью. Теперь о том, чем они занимаются, знает рентгеновский аппарат, он доложит об этом доктору Розоу, а тот передаст ему.
Зачем надо было впутывать сюда посторонних? – спросил он свои органы.
Мы ж не сами помчались к доктору Розоу, правда? – ответили те. Мы и сами желали оставить это между собой, разве нет?
