Айван, единственный и неповторимый | страница 32
«Вспомни, к чему это привело Салки, – говорил я себе. – Перестань думать о джунглях».
И все же до сих пор в иные ночи я лежу с открытыми глазами, мечтая о тепле подобного мне существа, свернувшегося в устланном мягкими листьями ночном гнезде.
Мне нравилось глотать газировку, наполнявшую рот подобно пузырящемуся водопаду. Но и тогда у меня частенько появлялось желание отправиться на поиски нежного побега маранты или потянуться к дразняще близкому и все же недосягаемому плоду манго.
натюрморт
Однажды Хелен пришла домой с каким-то большим и плоским предметом, упакованным в коричневую бумагу.
«Посмотри-ка, что я купила, – сказала она, нетерпеливо срывая бумагу. – Эту картину мы повесим над диваном в гостиной».
«Фрукты в миске, – сказал Мак, пожимая плечами, – ничего особенного».
«Это же произведение искусства, – принялась объяснять Хелен, – оно называется натюрморт. И по-моему, очень даже мило».
Я подскочил ближе, чтобы рассмотреть картину, удивляясь ее цветам и контурам.
«Видишь? – сказала жена Мака. – Айвану она нравится».
«Айвану нравится лепить шарики из своего помета и бросаться ими в белок», – сказал Мак.
Я не мог отвести глаз от изображенных на картине яблок, бананов и винограда. Они выглядели такими реальными, такими соблазнительными, такими… съедобными.
Я протянул руку, чтобы потрогать виноград, но Хелен шлепнула меня по ладони: «Плохой мальчик, Айван! Не трогай!» Потом наставила палец на Мака: «Дорогой, ты не принесешь молоток с гвоздями?»
Пока Мак и Хелен были заняты в гостиной, я пошел на кухню. Там на столе стоял торт, покрытый толстым слоем шоколадного крема.
Мне нравятся торты, да нет – я их обожаю, но в тот момент я думал совсем не о еде. Я думал о рисовании.
Крем, неровно покрывающий торт, был похож на волны, застывшие в маленьком пруду. Он выглядел темным и гладким, густым и липким.
Он был похож на грязь.
Я набрал полную пригоршню шоколадного крема. Потом еще одну.
Пошел к двери холодильника. Она подходила просто идеально – чистый, белый зовущий холст.
Работать с кремом оказалось сложнее, чем с грязью в джунглях. Он был более липкий и, конечно, его сильнее хотелось попробовать.
Но я не отступал. Я соскреб с торта весь крем до последней капли.
Немного, кажется, отъел и от самого торта.
Я не помню, что именно я тогда пытался нарисовать. Скорее всего, банан.
Я знал, что у меня будут неприятности, но в тот момент меня это совершенно не волновало. Я хотел создать что-нибудь – что угодно! – так, как создавал раньше.