Если захват Великих Лук и бесчинства над местным населением знаменуют собой крайнее, наиболее откровенное проявление внутриполитической ориентации мятежных князей, то их обращение к королю Казимиру не менее отчетливо рисует их внешнеполитическую ориентацию.
Обращение удельных князей к арбитражу польского короля формально оправдано соответствующей статьей духовной грамоты Василия Темного: «А приказываю свою княгиню, и своего сына Ивана, и Юрья, и свои меншиѣ дѣти брату своему королю польскому и великому князю литовъскому Казимиру, по докончалной нашеи грамоте…».[166] Василий Темный имеет в виду докончание 31 августа 1449 г., установившее общие принципы отношений между великим княжеством Московским и польским королем. В духе традиционных феодальных договоров в докончании имеется статья: «А учынить ли Богъ такъ, мене Богъ возметь з сего света наперед, а ты останешъ жыв, а тобе моимъ сыном, князем Иваном, печаловатисе, какъ и своими детьми…».[167] Этот договор, заключенный в период острого политического кризиса, охватившего Русскую землю, продолжал еще формально действовать, хотя уже отнюдь не соответствовал новому положению дел. В 70-х гг. король Казимир неизменно выступает в качестве противника великого князя, нарушая тем самым основное условие договора 1449 г.: «А быти нам с ним везде заодинъ. А добра намъ ему хотети и его земли везде, где бы не было».[168] Стремясь помешать процессу объединения русских земель и созданию единого Русского государства, король Казимир активно поддерживает новгородских сепаратистов, вступает с ними в переговоры, в результате которых появляется договор 1471 г., отдающий Новгород под власть польского короля. Это было прямым нарушением соответствующей статьи договора 1449 г.: «Таке жъ в Новгород Великий… и во вся Новгородская… места тобе, королю… не вступатисе… А имут ти се новгородцы… давати, и тобе ихъ не прыимати, королю».[169] Король вступает и в переговоры с Ордой, стремясь заключить союз против Руси: в 1470/71 г. он отправляет к Ахмату своего посла Кирея Кривого, призывая хана к нападению на Русь и обещая напасть со своей стороны.[170] Поход Ахмата на Русь летом 1472 г. был, по мнению русских летописцев, прямым результатом его переговоров с Казимиром.
В этих условиях обращение мятежных князей к королю, «чтобы их управил в их обидах с великим князем и помогал», было на грани прямой государственной измены и открытым призывом к польско-литовской интервенции. Пребывание мятежников в захваченных ими Великих Луках, на самом литовском рубеже, создавало реальную возможность соединения их отрядов с польско-литовскими войсками. В такой ситуации согласие мятежников на переговоры с великим князем могло вызываться их стремлением выиграть время и обеспечить себе помощь со стороны короля.
