Архиепископ Вассиан и бояре мятежных князей прибыли в Москву на страстной неделе, т. е. между 26 марта и 1 апреля. Переговоры великого князя с послами мятежников не привели, по-видимому, к удовлетворительному результату — великий князь «отпусти бояр их». Тем не менее правительство не теряло надежды на мирный исход конфликта. По сообщению Типографской летописи великий князь «к ним опять посла ростовского же архиепископа и с ним бояр своих Василиа Федоровича Образца да Василья Борисовича Тучка».[171] Новое посольство отправляется из Москвы «в четверг 4 недели по Пасце, апреля в 27 день». Таким образом, между прибытием послов мятежных князей и отправкой нового посольства великого князя прошел почти месяц. Надо полагать, что задержка с отправлением посольства не была случайной. Вероятно, в правительственных кругах уточнялась ситуация и вырабатывалась программа дальнейших переговоров.
В этой связи представляет интерес сообщение Вологодско-Пермской летописи, что из Лук мятежные князья «посылают к матери своей к великой княгине Марье и к митрополиту Геронтию, чтобы ся о них печаловали великому князю, чтобы князь великий братию свою в докончание принял и удѣл, братню отчину, дал».[172] Согласно этому сообщению, князья Андрей и Борис не ограничиваются официальными переговорами с великим князем, но и непосредственно обращаются к тем членам правящей верхушки, на чьи поддержку и сочувствие они могут рассчитывать. Не приходится удивляться, что к числу таковых относятся прежде всего митрополит и вдовая великая княгиня.
Независимый от Вологодско-Пермской летописи источник — Софийско-Львовская летопись — косвенно подтверждает версию об обращении князей Андрея и Бориса к матери и о каких-то шагах последней в пользу мятежных князей: «Князь Великый… много нелюбие подрьжа на матерь, мнѣв, яко та здума братье его от него отступити, понеже князя Андрея вельми любяше».[173]
Таким образом, есть основания думать, что в конце марта — апреле 1480 г. в московских правящих сферах активно обсуждался вопрос о дальнейших действиях в отношении мятежных князей, причем митрополит и вдовая великая княгиня пытались выступить посредниками в конфликте.
Независимо от своих субъективных целей «печалование» митрополита и великой княгини объективно отражало позицию феодальных кругов, сочувствовавших мятежным князьям и их политическим идеалам. Тем самым оно шло вразрез с политической линией на централизацию государства. Однако в данных конкретных условиях московское правительство не могло полностью игнорировать позицию, занятую главой русской церкви и матерью великого князя.
