. Не высказав никаких подозрений, он лишь просил собор не выпускать из своего внимания дело, начатое с греками и являвшееся, по его словам, залогом успешного разрешения всех остальных вопросов.
После трехмесячного путешествия 24 сентября 1435 г. делегаты достигли византийской столицы. 2 октября они были приняты императором, вручили верительные грамоты и изложили цель своего прибытия[309]. Император Иоанн VIII ответил, что должен теперь тщательно изучить заключенные в Базеле соглашения. На следующий день в Святой Софии состоялась встреча с патриархом. Были установлены контакты и с представителями латинских купеческих кругов, проживавших в Константинополе. На встрече с ними Иоанн Рагузанский объяснил цель своей миссии, прося их о поддержке[310]. Спустя некоторое время в одной из церквей города стороны приступили к ^официальным переговорам.
С самого начала переговоры были непростыми. Обсуждение декрета началось со скандала, причиной которого стала преамбула документа. Ее составители допустили весьма неосторожную формулировку, в которой говорилось о намерении собора преодолеть «новый раскол с гуситами и старый — с греками»[311]. Иными словами, византийцы, считавшие себя архиправославными, были поставлены на одну доску с обычными еретиками. Иоанн Рагузанский, который всеми силами старался доказать обратное, в конце концов не нашел ничего лучшего, как объявить весь этот казус результатом ошибки переписчика[312]. Тем не менее византийцы настояли на внесении поправки. Сложность состояла в том, что у делегатов не было на это достаточно полномочий, поэтому поправку еще предстояло заново утвердись в Базеле, что оборачивалось дополнительной потерей времени.
Далее бурные дебаты вызвал вопрос о выборе места для будущего униатского собора. Западные послы снова предложили византийцам приехать в Базель, приводя всевозможные аргументы. По их словам, сам Базель, как и его окрестности, являли собой область, в которой царят мир, спокойствие и свобода, где есть все возможности для размещения и проживания большого множества народа, и что вообще разумно закончить все дело там, где его однажды начали[313]. Но. несмотря на все уговоры, византийцы этот вариант отвергли. Иоанн Рагузанский писал впоследствии, что ни в каком другом вопросе не было напрасно положено столько сил с его стороны. По его же собственному признанию, он никогда не мог даже понять до конца, почему греки с такой решимостью отказывались ехать в этот город
