- Я должна их увидеть. Увидеть прежде, чем...
Она не договорила. Вернее, паутина вздрогнула, меняя картинку.
Теперь женщина не спускалась по лестнице, а стояла у окна, опираясь на подоконник так тяжело, как будто обтянутый платьем живот весил несколько пудов, а не таил в себе всего лишь две жизни.
- Вы хотели меня видеть, госпожа?
Мужчина все тот же. Одет иначе, более вычурно, чем в будущем, которое мне уже показали.
- Они будут такими, как должно?
- Не извольте сомневаться.
- И получат все, что им причитается по праву?
- Я выполнил ваше поручение так хорошо, как только мог, госпожа моя. Будет ли этого достаточно, не мне судить и не вам. Все в руках божьих.
Короткий дребезг, почти всхлип, и новая смена времен.
Снова те же, только женщина еще стройна и привлекательна, насколько можно судить по ломаному изображению.
- Ты справишься?
- Не стану хвастать, госпожа моя, но...
- Ты справишься?
- Узы лягут крепко. Пока его величество увлечен вами, можно не беспокоиться о...
- Нужно успеть. Успеть, пока он не положил глаз на какую-нибудь юную красотку. А до этого дня осталось недолго, ведь так?
- Госпожа моя...
- Я знаю его. Знаю как он бывает голоден до женского тела, уж поверь. И я никогда его не прощу.
- Это ваше право, госпожа.
- Не прощу, но не того, о чем ты думаешь. Он брал меня силой, как делал со всеми до меня, как будет делать потом, но тут боги ему судьи. Я не собираюсь прощать ему будущее. Того, как он однажды выставит меня за дверь. Мое дитя получит все, что не достанется мне. Пусть чарами, если не законом.
- И все же я должен предупредить об опасности, госпожа моя.
- Я не дорожу своей жизнью.
- Это старое заклинание. Можно сказать, древнее. А древняя магия своевольна, она часто выбирает свой собственный путь.
Снова дребезг. И на сей раз в треснутом зеркале времени картинка смазана до полной неразборчивости. А потом все начинается сначала, с первого видения.
Эти двое... Должно быть, они из-за упомянутых чар и сохранились в памяти разлома. И магичили где-то здесь, в доме, если прилив так бушевал. Но я все еще не вижу, какая неведомая опасность могла...
Эй, это же его сумка!
В самом углу гостевого зала, всего в ладони от стены. Надорвавшаяся по швам, раскрывшаяся и почти вывалившаяся свое содержимое, словно брат зачем-то вдруг взял и швырнул ее прочь от себя со всей возможной силой. Эх, если бы разноцветные поплавки разлетелись, я бы заметил ее раньше. А так, среди останков мебели, почти под пыльной портьерой... Нет, не может быть.
