«Алые и белые розы цветут в окружении шипов».
Эта фраза имеет строгий символический смысл:
«Девы и мученики сияют красою в окружении своих преследователей».
Символ создается в процессе селекции признаков. Красота, нежность, чистота, кровавая зрелость роз те же, что и у дев и мучеников. Красота, нежность, белизна, будучи качествами различными, все-таки друг с другом ассоциированы: всё прекрасное, или нежное, или белое должно быть взаимосвязано. В символическом мышлении каждая вещь со своими разнообразными свойствами может быть символом множества других вещей, и даже одно и то же свойство может обозначать различные вещи; символы же, которыми наделяются вещи более высокого ранга, просто неисчислимы. Такое символическое восприятие полифонично.
И эта полифония есть отражение окружающей нас реальности. Когда появилась «Википедия», ее редакторы почти сразу столкнулись с тем, что у многих названий есть различные значения. Таких примеров сотни тысяч и даже больше. Например, при поиске по слову «Вавилон» можно обнаружить собственно древний город Вавилон, легендарную Вавилонскую башню, одноименную иракскую газету, фильм, остров в Австралии, две разные горы в Канаде. И это не всё. Пути неоднозначности разветвляются. Например, «Вавилонская башня» – это и история из Ветхого Завета, и полотно Брейгеля, и гравюра Эшера. Это и игра, и песня, и книга. Оказывается, вокруг нас множество «Вавилонских башен». Мы всё чаще сталкиваемся с параллельной множественностью смыслов.
В Интернете текст распадается на фразы, фразы – на слова, слова – на знаки. Знак, вовлекаясь в систему знаков, становится символом. Возьмите для примера приставку «ЭКО». Это сочетание букв воспринимается сознанием, как указательный знак на нечто экономичное или экологичное. Обе ассоциации способствуют продвижению товара на современном глобальном рынке. Символическая логика языка позволяет легко и свободно совмещать совершенно разные ассоциации в одном и том же знаке.
Подобное нелинейное мышление для средневекового сознания было вполне естественным. Господь может одновременно иметь в виду многое, но человеку присуще линейное восприятие. Потому он принужден «переключаться» с одного линейного восприятия на другое. Присматриваясь к одному и тому же с разных ракурсов, человек может ухватить отдельные грани единой мысли Создателя. Никому из смертных не дано знать, какими глазами смотрит на мир Всевышний. Обычным толчком к «переключению» внимания служили «темные места» библейского текста. Сталкиваясь с ними, привычное восприятие давало сбой и пробуждало вопрос о смысле, который Творец вкладывал в текст, имеющий разные смыслы. И средневековое сознание находилось в напряженном молчаливом осмыслении Писания:
