Онъ, повидимому, не подозрѣвалъ, какою цѣною Янта купила себѣ пощаду сегодня утромъ.
— Поѣзжайте къ себѣ домой! — сказалъ Нуватъ. — Не ходите по этому морю. Будьте оленными. Живите на «горѣ»[65]. Вотъ ваши собаки. Дорожную пищу возьмите отъ сѣтей на льду. Не заходите въ шатры, не берите ничего. Пусть все останется тѣмъ, ушедшимъ… — И онъ сдѣлалъ рукой неопредѣленный жестъ. Потомъ, доставъ изъ своей семейной кибитки длинный ремень, обвязалъ свой шатеръ точно такъ же, какъ былъ обвязанъ шатеръ Уквуна. Потомъ подошелъ къ заднему шатру и, натянувъ оболочку, плотнѣе укрылъ ноги Уквуна, такъ, чтобы скрыть ихъ отъ посторонняго взора.
Коравія посмотрѣлъ на эти жилища, теперь превратившіяся въ могилы, и на эту молчаливую фигуру, тихо переходившую отъ одной двери къ другой, и ему стало страшно. Ему припомнились разсказы стариковъ, какъ во время Великаго Мора Духъ смерти ходилъ по ночамъ между покинутыми шатрами, считая свою добычу. Онъ не сталъ спорить долѣе и, повернувъ свою нарту къ морю, усадилъ на нее невѣсту. Кромѣ нея, онъ ничего не увозилъ изъ поселка. Онъ разсчитывалъ провести ночь на льду у сѣтей, а на разсвѣтѣ, запасшись тюленьимъ жиромъ и мясомъ, вернуться вновь на твердую землю и пуститься въ путь. Черезъ минуту его собаки уже мчались по ледянымъ полямъ. Когда онъ обернулся, чтобы бросить прощальный взглядъ на опустѣлый поселокъ, высокая фигура Нувата стояла на краю взгорья и, казалось, смотрѣла имъ вслѣдъ.
* * *
Черезъ два мѣсяца послѣ описанныхъ выше событій, настоятель чукотской миссіи (кстати сказать, живущій въ Нижнеколымскѣ, въ шестистахъ верстахъ отъ ближайшаго чукотскаго поселка) вздумалъ сдѣлать «объѣздъ по миссіи». Уже третью весну онъ все собирался съ мужествомъ для трудной и небезопасной поѣздки по Ледовитому морю и каждый разъ возвращался съ полдороги. На этотъ разъ онъ твердо рѣшилъ добраться, по крайней мѣрѣ, до мыса Эрри. Экспедиція путешественниковъ, состоявшая изъ десяти человѣкъ, на шести собачьихъ упряжкахъ, послѣ восьми ночлеговъ подъ открытымъ небомъ, пересѣкла по льду морскую губу, отдѣляющую островъ Айонъ отъ Шелагского мыса. Русскіе не взяли съ собой запаса ѣды для себя и корма для собакъ; они надѣялись найти и то, и другое у Кителькута. Но ихъ ожидало жестокое разочарованіе. Шатры стояли на мѣстѣ, но изъ-подъ косматыхъ шкуръ никто не вылѣзъ, чтобы привѣтствовать путниковъ. Только нѣсколько одичалыхъ собакъ, еще бродившихъ по поселку, отозвались хриплымъ воемъ на разноголосый лай колымскихъ упряжныхъ псовъ.
