Несмотря на свою величину, которая должна была сопровождаться и соотвѣтственной силой, медвѣдь не проявилъ никакого мужества и малодушно пустился на утекъ, не лучше какого-нибудь зайца. Онъ бѣжалъ съ удивительной быстротой для такой массивной туши, опустивъ голову къ землѣ и на каждомъ шагу подрагивая своимъ неуклюжимъ задомъ. Онъ удалялся отъ торосовъ тоже вправо, подъ прямымъ угломъ къ тому направленію, откуда пріѣхали охотники. Собаки хотѣли свернуть по его слѣду, но сбились и перепутали потягъ[48]. Нарта набѣжала сзади, и черезъ минуту вся упряжка билась на снѣгу, свиваясь огромнымъ живымъ клубкомъ.
Нуватъ съ копьемъ въ рукахъ уже былъ впереди.
— Отпускай собакъ! — крикнулъ онъ на ходу.
Коравія бросился къ потягу и выстегнулъ Дьявола и еще двухъ собакъ. Потомъ онъ сталъ распутывать потягъ, но собаки рвались впередъ, волочили его по снѣгу и тѣмъ значительно затрудняли работу. Выпроставъ, наконецъ, всю упряжку, онъ поднялъ голову. Ни медвѣдя, ни Нувата, ни отпущенныхъ собакъ уже не было видно. Но и его свора ринулась впередъ съ такой быстротой, что онъ едва успѣлъ вскочить на нарту. Ухватившись за дугу[49], онъ гикнулъ особеннымъ пронзительнымъ тономъ, которымъ приморскіе чукчи возбуждаютъ быстроту собакъ въ погонѣ за дичью, и торопливо сталъ выдергивать ружье изъ нартяной покрышки.
Ноги Нувата оказались легче всѣхъ ногъ, бѣжавшихъ въ эту минуту по убою. Спущенныя собаки такъ и остались сзади; а разстояніе между нимъ и медвѣдемъ быстро сокращалось. Медвѣдь запыхался; онъ еще ниже опустилъ голову, и длинный красный языкъ вывалился у него, какъ у собаки, и почти волочился по снѣгу.
Бѣлый медвѣдь не считается у чукчей особенно опаснымъ противникомъ, благодаря своей глупости и неповоротливости. Надѣясь на свою ловкость, Нуватъ безстрашно ринулся впередъ, держа копье на перевѣсъ. Но медвѣдь до конца проявилъ прежнюю трусость. Видя или, лучше сказать, слыша приближеніе охотника, такъ какъ его огромная голова на неповоротливой шеѣ была обращена совсѣмъ въ другую сторону, онъ вдругъ упалъ на колѣни и уткнулся головой въ снѣгъ. Нуватъ, добѣжавъ, ткнулъ его изо всей силы сзади. Желѣзное лезвіе скользнуло по бедру и глубоко вошло въ животъ. Медвѣдь издалъ громкій хрипящій звукъ, но не думалъ подняться на ноги. Молодой охотникъ вытащилъ копье и опять ткнулъ медвѣдя въ бокъ подъ лѣвую лопатку.
Все это потребовало такъ мало времени, что когда Коравія пріѣхалъ, все было кончено. Медвѣдь, правда, оказался очень живучъ; но его живучесть имѣла пассивный характеръ. Онъ барахтался на снѣгу, дрыгая всѣми четырьмя лапами, и ни за что не хотѣлъ издыхать. Собаки лаяли и рвались укусить эти движущіяся лапы. Вмѣсто того, чтобы удерживать собакъ, Коравія схватилъ ружье и выстрѣлилъ медвѣдю въ ухо.
