ремни, пешни
[43], ружья и другія вещи, нужныя для промысла, и сталъ войдать
[44] полозья. Кое-какъ съ большими усиліями, при помощи двухъ тормазныхъ палокъ, они спустили нарту со взгорья, и черезъ минуту полозья уже стучали и грохотали по высокимъ застругамъ на открытомъ льду далеко отъ каменной стѣны мыса. Собаки неслись, какъ бѣшеныя. Коравія то и дѣло просовывалъ
приколъ (тормазъ) между копыльями нарты, чтобы нѣсколько замедлить ихъ быстроту. Онъ боялся, чтобы онѣ не надорвались съ натуги. Но остріе тормаза не пробивало твердой коры убоя, и собаки совсѣмъ не чувствовали задержки. Нуватъ никакъ не могъ усидѣть на нартѣ. Отъ быстрой ѣзды онъ пришелъ въ возбужденное состояніе. Онъ самъ ощущалъ такую же потребность движенія, какъ и собаки. То-и-дѣло онъ вскакивалъ съ нарты и, подхвативъ копье, бѣжалъ рядомъ, опираясь на тупой конецъ ратовья, чтобы увеличить размахъ своего шага, или, ловко пробираясь между застругами, обгонялъ упряжку и убѣгалъ впередъ, къ великому соблазну собакъ, которыя, задыхаясь отъ соревнованія, мчались сзади съ нетерпѣливымъ визгомъ. Менѣе чѣмъ черезъ часъ они уже были у первой линіи торосовъ, гдѣ начинались сѣти.
Промыселъ, по обыкновенію, былъ удаченъ; уже изъ пятой проруби они вытащили тюленя, запутавшагося въ сѣти, подвѣшенной, какъ колыбель, снизу деревянной четвероугольной рамы. Они весело переходили отъ кожухи къ кожухѣ[45], быстро пробивая пешнями толстый ледъ, уже намерзшій на пол-аршина послѣ того, какъ добыча уснула въ водѣ. На шестомъ переѣздѣ собаки вдругъ взяли духъ и, свернувъ вправо, опять помчались, какъ угорѣлыя.
— Нахъ! нахъ![46] — кричалъ Коравія, давая знать передовой собакѣ, чтобы она вернулась на прежній путь. Но она даже не оборачивала головы въ его сторону.
— Не тронь! — сказалъ Нуватъ. — Медвѣжій духъ взяли. Посмотри на Дьявола!
Дѣйствительно, лѣвая собака третьей пары, носившая это имя и натасканная (выдрессированная) для отыскиванія медвѣдей, проявляла необычайное возбужденіе. Она пригибалась къ землѣ, вытягивая въ то же время голову, чтобы понюхать воздухъ, потомъ съ размаху дергала свару[47], изо всѣхъ силъ стараясь перервать ремень и освободиться отъ привязи.
Передъ ними тянулась поперечная линія торосовъ, совершенно занесенныхъ вьюгой и превратившихся въ толстый снѣжный валъ, изъ котораго мѣстами выглядывали верхушки льдинъ. Собаки еще прибавили бѣгу и съ визгомъ неслись впередъ, поминутно подскакивая на заднихъ лапахъ. Вдругъ изъ узкаго прохода между двумя вертикально стоявшими льдинами выскочилъ огромный медвѣдь и кинулся въ сторону. Это былъ старый самецъ; шерсть на немъ имѣла рыжеватый оттѣнокъ, особенно на спинѣ. Онъ былъ величиной почти съ быка, ниже на ногахъ, но зато длиннѣе. Особенно массивными казались лапы, благодаря густой косматой шерсти, длиной почти въ четверть.
