Но, что это?.. В том месте, где копна, мелькнула искра. Вот и еще. А минуту спустя и огонек вспыхнул. Ярче, ярче. Вот длинным языком вырвался он из костра и осветил копну. Но это не копна, это шалаш, а около костра высокая фигура — человек, как есть человек. Пиратка давно тоже навострил уши и, как вспыхнул костер, с лаем бросился вперед. Фигура около костра повернулась, а из-за нее мелькнуло что-то белое и залилось громким лаем в ответ моему Пиратке. Теперь ясно, что это человек и собака с ним. Я вскочил и по грязи и болоту побежал к реке.
— Кто там? — раздался голос.
— Я, я! Охотник! — отвечал я.
— Эй, добрый человек, не ходи вброд — глубоко; вот полевее мосточки.
Он взял головню и подошел к берегу.
— Вот тут, тут, — говорил он. Но я уже отыскал мосток и переходил его.
— Кто такой? Кого бог дал? Батюшки светы! Да никак это ты, Николаич! Как ты попал сюда?
— Калиныч, это ты? — вскрикнул я, не помня себя от радости.
— Самый я, Николаич. Вот и берлога моя и пчельник тут. Откуда ты-то? Э! мокрый весь; пойдем скорее к огню; на-ка вот, приоденься, — говорил старик, накидывая на меня кафтан. — Ближе садись, теплее будет. Анка, вставай! Дорогого гостя бог дал. Беги в амшаник, яичек принеси да сковородку захвати.
— Как, и внучка с тобой здесь?!
— Здесь, здесь, — говорил Калиныч, возясь в шалаше; — мне без нее и с пчелками не управиться. Вот, чайку надо тебе скорее запарить, Николаич. Поди, шибко озяб с непривычки? Да ты откуда это?
— Вишь, на охоте был.
— На охоте? Это в нашем-то лесу? Ну, прокурат ты, я вижу!..
— А что?
— Как что? Долго ли до греха? Леса не знаешь, как раз заблудишься и в неделю не выйдешь. Хорошо, что бог тебя сюда понес, а возьми поправее… Ведь совсем рукой подать отселе озеро-то Лебяжье; кругом камыши, да трясина с окошками. И днем-то зря не пройти, а ночью как раз в окошко попадешь и засосет в тину; ни за что не выбиться, так и утонешь. Поди, чай, ничего не убил; проплутал, измаялся только без толку.
— Нет, убил зайца, да бросил, устал очень. Заплутался и бросил.
— Ну ладно; с кем грех да беда не живет. Вот покушай яишеньки, чайку сейчас подам. После спать ляжем, а завтра все наквитаем.
Аннушка уже готовила яичницу, а у старика кипел чайник. Мы с Пираткой сидели у костра и так-то хорошо нас пригрело, что у обоих глаза слипались. Скоро яичница была готова и мы с Калинычем принялись за нее, а потом перешли к чаю с свежим душистым сотовым медом.
Хоть и совестно было, но я признался старику, как я действительно напугался в лесу и как его за лешего принял.
