Корабль мчался по извилистому псевдо туннелю, плавно вписываясь в его изгибы и повороты. Пилот, бывший сейчас кораблём и ощущавший себя им, прилагал максимум усилий, чтобы не коснуться обшивкой стенок этого туннеля выглядевших каменными. Он знал, что на самом деле это не камень и что «туннель» никакой не туннель, и стенок у него нет. Но даже малейшее прикосновение к такой «стенке» грозило гибелью. Нет, корабль не врежется в неё, высекая искры, теряя куски обшивки и, в конце концов, разваливаясь на части, как это происходит с автомобилями, не вписавшимися в поворот, где-нибудь на земной трассе. Он просто канет в неизвестность, чтобы быть непредсказуемо выброшенным либо с одной, либо с другой стороны прохода. Из пяти погибших таким образом земных кораблей, три были найдены бесцельно дрейфующими в космосе, с мёртвым экипажем на борту, два исчезли бесследно. По счастью, это было ещё до колонизации живых планет по ту сторону межпространственной дырки, поэтому в авариях гибли только космические исследователи-первопроходцы, которые были готовы к такому обороту.
Парадокс заключался в том, что во время самого скачка, никто никогда перегрузок не чувствовал. Объяснялось это просто — переход занимает слишком мало времени, чтобы организм успел оценить нанесённый ему урон. Так человек, получивший пулевое ранение, нередко чувствует сильный толчок и успевает удивиться тому, что нет боли. Боль приходит потом, через секунды кажущиеся на удивление долгими.
Вот и эти секунды длились долго, бесконечно долго. Пальцы пилота скользили по сенсорам управления, его машинное тело виляло между изгибами межпространственного псевдо туннеля, а в душе нарастало торжество. Потому что вот он — выход впереди. Прыжок пройден, и корабль летит по прямой, пусть не в пятно света, но на простор, где его не поглотит никакая неизвестность, и не выбросит потом, словно выеденную устрицу!
«Внимание! — кричал кому-то компьютер. — Остановка жизненных функций организма пилота! Приступаю к реанимирующим процедурам».
«Манёвр прыжка завершён, — сообщил откуда-то тот же голос, но совершенно бесстрастным тоном. — Ввиду невозможности пилотом осуществлять управление, корабль переводится в режим автоматического пилотирования».
Что за ерунда? Какая там невозможность осуществлять управление? Он же только что… Но пальцы не слушались. Они соскользнули с сенсоров и замерли сведённые судорогой. Он ещё почувствовал, точнее, понял, что в его тело вонзаются иглы инъекторов, впрыскиваются в кровь какие-то вещества, что в лёгкие нагнетаются потоки кислорода, а грудную клетку сжимают и разжимают тиски аппарата искусственного дыхания.
