И вот Лизистрата, хотя Теодор и не отдавал себе в этом отчета, приняла в его воображении черты госпожи Кош.
Анри ошибался относительно причин, побуждавших Мадлен возобновить совместную жизнь. Она приняла это решение после отчаянной ссоры со своим любовником — доктором Лапутжем.
Если тут и был расчет, то не с ее стороны, а со стороны доктора. Вот уже несколько месяцев он подстерегал случай без особого скандала порвать с Мадлен. Он знал, что Мадлен ни перед чем не остановится, если почувствует, что не материальная обеспеченность — у Лаказов еще были деньги, — а ее достоинство, ее общественное положение находятся под угрозой. Она считала, что главное в жизни — играть ту роль, какая предназначена тебе от рождения. И объяснялось это не гордостью и не спесью, а просто непоколебимой и чистосердечной уверенностью в том, что существует раз навсегда заведенный порядок и каждому отведено в нем свое место. Она и думать не желала о том, что образ ее жизни может измениться или что она вынуждена будет изменить его, и считала, что любовник или муж должен ее от этого оградить. Даже сейчас в голове у нее не укладывалось, как это Анри может уклоняться от выполнения своих обязанностей. Она имеет право требовать. И вот, поскольку доктор Лапутж исчезал со сцены, следовало найти ему замену, тем более что назначение Анри в Бордо лишало его возможности отклонить ее предложение.
Из этого, кстати, исходил и доктор. Поскольку он считал себя человеком порядочным, совесть не позволила бы ему порвать с Мадлен, если бы он не знал, что ей есть за что уцепиться. Похвально уже и то, что он так долго тянул, хотя эта связь давно утратила для него интерес. Бывший врач в колониальных войсках, он вышел в долгожданную отставку, которая по сути дела объяснялась чрезвычайной ленью, а для посторонних — желанием спасти от гибели свой талант. Долгие размышления во время службы в джунглях привели его к выводу, что существует лишь три пути достичь того положения, о каком он мечтал: заведывание кафедрой в университете, политическая карьера или благопристойный брак, который позволит ему уютно обосноваться где-нибудь в провинции и прослыть покровителем литературы и искусств. Сразу исключив университетский вариант, требовавший большого труда, а главное — связей, Лапутж довольно скоро понял, что сделать политическую карьеру тоже не так-то просто, особенно если учесть его притязания. Вернувшись во Францию, он почел самым мудрым вступить в социалистическую партию, но тотчас обнаружил, что уже немало умников сделали это до него. В остальных партиях — от Независимой до МРП — все тепленькие местечки уже были захвачены и тщательно охранялись неприступными укреплениями.
