— А пока еще много крови прольется, — вздохнул ун-Грайм.
— Солдат не должен сожалеть о льющейся крови, — наставительно сказал Венк. — Лить кровь — это его работа. Хорошо, когда он льет не свою, а чужую кровь. Фюрер сказал, что солдат должен защищать завоевания рейха и германского народа, не жалея крови, в первую очередь — чужой. А фюрер был гением, гении не могут ошибаться.
— И все-таки всегда будут территории, которые нам чужды, — ун-Грайм повел рукой вокруг. — Например, Африка. Это земля не для немцев, здесь слишком жарко.
— И все-таки мы не можем позволить, чтобы здесь властвовали дикари, — возразил Венк. — Всюду, куда пришел немецкий солдат, должен устанавливаться немецкий закон и порядок. Арийская раса упорядочивает мир, в нем не должно быть места хаосу. Если в результате упорядочивания мира в нем что-то исчезнет, это не должно останавливать немца. Исчезло, — следовательно, не заслуживало места под солнцем.
— Учитель этики в бюргере говорил то же самое, — признался ун-Грайм. — И почти теми же словами.
— Все правильно, камрад, ведь он был немец, — улыбнулся Венк. — Место под солнцем принадлежит высшей расе. Остальные могут существовать только из милости. Это аксиома, Ойген, ее должен знать каждый солдат рейха. Я не люблю лишней жестокости, но не вижу греха, если в этих джунглях перестанет обитать сотня-другая черномазых обезьян, которые живут каменным веком и никогда не перестанут быть дикарями, как не пытайся их приблизить к людям. Ты читал Ридля?
— Нет, — признался Ойген.
В бюргере их не приучали к чтению. Солдат должен работать и развлекаться. Книги в категорию развлечений не входили.
— Он описывает одну интересную историю. Какой-то английский миссионер поселился в племени черномазых и решил дать им Бога. Он так усердно проповедовал Евангелие, что черномазые стали к нему прислушиваться. Но они лишены абстрактного мышления в отличие от белого человека. Они поняли все буквально. И когда миссионер рассказал им о Христе и святых мучениках, они поняли, что миссионер завидует их судьбам. Они решили помочь миссионеру. В один прекрасный день они собрались всей кучей, к удовольствию миссионера пропели целую кучу зазубренных псалмов, а потом распяли его, как Христа, отрубили руку, как Варфоломею, и закопали в землю, как Фому. Ну, еще они с ним проделали кучу весьма болезненных вещей, чтобы уподобить разного рода святым. Это еще раз говорит о том, что любое знание — вещь относительная к добру и злу, да и сами эти понятия зависят только от морали исповедующего эти понятия существа.
