Он сидел в кресле у себя в коттедже. Время от времени подливал в стакан виски. У него имелась цель – напиться до потери сознания, перестать чувствовать боль, но разум сопротивлялся.
Канун Нового года. Еще один год промелькнул. Говорят, время – лучший лекарь, но ему не становится легче. То, что было полгода назад, он не помнит, все в тумане – дни бегут, наталкиваясь один на другой, и мало что отличает их, кроме смены сезонов. Но тот день – а уже три года прошло – он помнит так отчетливо, словно все случилось вчера или час назад.
Внезапно за окном грохнуло. Тело напряглось, точно от удара, он едва не бросился ничком на пол, сердце билось так, что вот-вот пробьет дыру в груди. Потом до него дошло. Фейерверк. Как же он ненавидит эти сраные фейерверки. После всех этих лет они действуют на него все так же.
* * *
День, когда жизнь меняется навсегда. Кто-нибудь замечал его приближение? Он точно нет. Несколько недель прошло без происшествий. Сплошная рутина, казалось, все вернулось в норму, насколько это вообще возможно в Гильменде[19]. Парни расслабились, появилась легкая небрежность. Невозможно без этого, даже если вас учили сохранять бдительность всегда. Но когда ты четыре дня подряд тратишь больше сил, чем отпущено человеческому телу, поневоле расслабляешься, стоит опасности отступить.
Это был обычный обход. Просто проверка, все ли в порядке. Уличный патруль, он прикрывал их сверху. Он был снайпером, они дежурили на крышах, и в ту ночь был его черед.
Солдаты находились прямо под ним, их бронетранспортер стоял за углом. Наблюдатель с соседней крыши крикнул ему. И тут он увидел. Ребенок, маленький мальчик, бежал с другого конца улицы. Все застыло, кроме бегущей фигурки. Даг разглядел, что мальчик одет как-то странно, пиджак слишком велик для него. И ребенок бежал прямо к солдатам. Лет пяти, не больше. Совсем еще кроха. Бомба, подумал Даг. Он знал, что должен делать. Поймал мальчика в видоискатель. Прицелился. Палец на спусковом крючке. Он был готов. Но ему хотелось разглядеть получше. Он не видел никаких признаков бомбы, проводов, просто взрослый пиджак на маленьком мальчике.
У него было секунд десять. Потом девять, потом пять, потом три. Наблюдатель орал, но он был словно под водой, мозг, тело – все заторможено. Он не мог заставить себя выстрелить.
А потом все взорвалось. Солдаты. Машины. Половина улицы. В ту самую секунду, когда он все же нажал на спусковой крючок.
