"Мы, блин, тогда на Трубе тусовались, Этажерка не открылась еще, а Армен..."
Не успел договорить.
В кафе ввалились менты.
Тусовка засуетилась. Но менты, не обращая ни на кого внимания, деловито подошли к Травану.
"Здравствуй, Ваня."
"Да..."
"Понял? на выход, сопля..."
Взгляд Травана остекленел.
"На Трубе мы тогда, а Армен..."
"Смирно! Пошел, сука!.."
Евенеев с утра ничего не делал.
Это ещё неделю назад Олегу пришла в голову дурацкая мысль - пускать по ночам с крыши своего дома мыльные пузыри.
Олег Мерлин любил тут одну милую девушку. Ее звали Катя.
"Куда это его?"
"А! наркота, дык, шмаль там или ещё что..."
"Погодь, старик, и ты - знал?"
"Ну..."
"Ну да, ты ещё у нас маг крутой."
"Да дело такое, - Тратотар наморщил свой попугаичий нос и развел руками, - магия, конечно оно, браток, дело верное, да вот с ментами, дык, не оппаньки...
"А я ушел из дома."
"Опять? ну, браток, ты просто... дык..."
Кате сегодня Олег пока не дозвонился.
Был тем временем год 1990 от Рождества Христова.
В колхозе "Восход Ильича" с разрешения местного Сельсовета, Демократического Союза и Союза журналистов открылся конкурс на лучший обелиск "Г-н Морозов - жертва Сталинизма". На конкурс было представлено 30 работ из Москвы, 4 из Ленинграда, 2 из Ташкента, 47 из Нью-Йорка и Сиэтла, 42 из Иерусалима, 18 из Переделкино и 3 из Улан-Удэ. Конкурс открывал известный американский актер Джон Сидор, сыгравший в новом ломовом боевике "Банзай энд Тщапай" роль батьки Махно.
Колдунья и ведьма Анфиса Саапштальская сошла с ума.
Навстречу им семенил Горий Изидович Илюшкин, толстенький человечек, держал он в руках небольшой кейс и какое-то, явно гнилое, бревнышко. Узрев Мерлина с Тратотаром, сверкнул умными глазками и, приживши ко груди бревнышко, закричал:
"Я - Повелитель вампиров! это - кол! я таперича всех масонов ин... э-э... вальтую! вот как!"
Господа чернушники сделали, однако, вид, что не заметили Илюшкина. И тогда Илюшкин понял, что это - не Мерлин и Тратотар, а их астральные двойники, посланные, вероятно, агентами всех разведок; пробормотав наскоро грозное заклинание, он бросился бежать, прижимая ко груди явно гнилое бревнышко.
"Плод, мною приносимый, - Солнце."
В августе 1990 года от Рождения Христова картошка подешевела на 2 рубля (Ленинградский рынок).
Шли они во Дворец Культуры, где должен был быть сейшн. Понятно было и ежу, что сейшена не будет, все-равно интересно: что там случится эдакого.
Кузьма Евенеев сочинил-таки новый блюз о пользе скорпионьей слюны и позвонил Брынку 667-ому - дабы испеть сей блюз по телефону. Но 667-ова дома не оказалось - он тоже пошел на сейшн.
