Оделись, однако, быстро, высыпали на улицу. Телега стояла у забора. Пегая лошадь Хитруха глухо фыркала и изредка встряхивала длинной рыжей гривой. На телеге лежали семь кос, точильные бруски и кой-какой вспомогательный инструмент, сидел Митя-блаженный. У него сегодня выходной, и Юрка взял его с собой.
Мужики встретили Митю радостными возгласами. Он довольно улыбался, глазея на земляков.
— Садитесь один против другого, а то телега шаткая, может перевернуться, — предупредил Юрка, забирая у Мити вожжи.
Телегу облепили с разных сторон и уселись, как на дрогах, спиной к спине.
Юрка слегка хлестнул лошадь вожжами по крупу, и она резво потрусила, зацокав копытами по сырому асфальту. На грунтовке цокот стих.
От утренней свежести и прохлады все ежились, сон еще витал где-то рядом, окутывал теплом, тяжелил веки. Дремало и однообразное серое небо над ними, и озеро, покрытое белесой полупрозрачной дымкой, в которой зыбко чернели отдельными точками чутельные рыбацкие лодки.
Несмотря на восседающую на телеге большую компанию, Хитруха бежала легко, но только когда ее подхлестывали. Стоило вознице забыться (а править вызвался Малой), как она тут же переходила на тихий шаг и все старалась повернуть обратно.
— Не давай ей вертеться, — подсказывал Николаю Юрка. — Погоняй немного, а то она у меня такая: чуть попустишь или не привяжешь где — сразу норовит домой улизнуть, шельма.
На ухабах несколько кренило, и хотя колеса телеги были резиновые, от какого-то древнего автомобиля, все чувствовали своими непривычными к такой езде задами каждый камень, каждый бугорок, рытвину или ухаб. Но все же такое неудобство нисколько не мешало мужикам наслаждаться замечательным утром, проселочной дорогой и неожиданно появившимся лесом.
Лес начинался сразу же за околицей и невозможно было определить, чего больше: сосны, березы, ольхи или осины. Повсюду, обросшие разнообразнейшими мхами и лишайниками, на поверхность пробивались скальные плеши (в негустом поначалу лесу сквозь частые прогалы стволов они резко бросались в глаза), и оставалось только удивляться, как на этих девственных скалах ухитряются расти деревья.
Птицы еще не пели, но надоедливо вокруг мужиков роями кружили комары, слету без привычного писка впиваясь в открытые участки кожи.
Стоял самый комариный сезон. В лесу он был особенно ощутим. Комары облепляли с головы до ног и жалили даже через носки. Впрочем, Юрка взял с собой отгоняющий паразитов аэрозоль. Прибыв на место, мужики перво-наперво побрызгали руки и шеи, смазали лица, потом только взялись за косы.
