Потом Эллен Брюле пришла, вторично.
И еще раз.
Третий оказался последним.
Отныне связь с родным домом была порвана полностью—• блудный сын должен был рассчитывать только на свои силы.
— Тогда слушайте. Вы ведь, кажется, тонзурованы?
— Было дело, — вздохнул Дени, — но тонзура давно заросла.
— Это я вижу. Но, будучи духовным, вы ведь составляли проповеди?
— Разумеется.
— Тогда немедленно бегите на улицу Бак, в миссию. Там для вас найдется работа.
На улице Бак было шумно; взад и вперед бегали люди, паковали какие-то ящики и свертки. Человек в черном камзоле и очках, к которому направили Дени, был миссионером, отбывающим в Мозамбик для обращения туземцев в католичество.
Черный человек с сомнением посмотрел на Дени.
— Дело крайне спешное. Через два дня отъезд. Могли бы вы к этому времени сочинить шесть проповедей?
Только шесть? Да он готов хоть двадцать шесть!
Он робко спросил:
— А... какова будет плата?
— Если справитесь к сроку — триста экю4.
Триста экю!.. Целое состояние для человека, которому не на что купить хлеба...
Без лишних слов Дени отправился к себе на мансарду. И вот сомневающийся в бытие божьем сочиняет за сутки шесть отличных проповедей, в которых строгий заказчик не в состоянии изменить ни знака!..
Триста экю — изрядная сумма, и растянуть ее можно-было бы надолго.
Но Дени не умеет растягивать. Да и не хочет. После длительного воздержания — несколько дней веселого пира. Затем он берет к себе на чердак двоих бездомных, с которыми делит свой рваный тюфяк и остатки от заработанных экю...
Нужда снова стучит к нему в дверь.
Проповедей больше никто не заказывает.
Но тут подворачивается еще более удивительный случай, которым грех не воспользоваться...
У мэтра Дидье, среди его парижских знакомых, которым он поручил негласно наблюдать за сыном/был дальний родственник кармелит , брат Ангел, родом из Лангра. Это был жадный и хитрый монах, метивший на высокую должность в одном из кармелитских монастырей. Дени иногда заглядывал в его обитель, но у алчного брата разжиться было трудно: на душеспасительные советы тот был горазд, на деньги же — страшно прижимист. Ничего не мог вытянуть из него бедный Дидро.
И вдруг его осенила идея.
Он заметил, как брат Ангел печется о судьбах своего ордена, как он опечален, что все меньше находится желающих вступить в стены кармелитского аббатства.
О, на этом можно было неплохо сыграть!
В следующее свое посещение Дени с самым невинным видом заявляет, что он устал от рассеянной жизни и понял всю ее бессмысленность. Он хотел бы обрести тихую пристань, дабы предаться постам и молитвам, и тем спасти свою грешную душу...
